М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории)

И вот, в который раз дадаши занималисьтем, что выковыривали и переворачивали камни – как будто те же самые, что были и на прошлом привале, и на позапрошлом… «Привал» – ха! Когда ещё удастся привалить ноющую спину к сухой и прохладной поверхности скалы!..

***

…Дилшэд вдруг остановился, замер, всматриваясь меж камней, и медленно присел на корточки.

– Спингуль! Спингуль! – позвал он вполголоса, будто боялся потревожить кого-то крайне пугливого, случайно обнаруженного им в камнях. – Смотри! – улыбнулся он, когда Спингуль задышала ему в ухо.

Пять лепестков робко высовывали из трещины в скале острые кончики. Маленький цветок – серебристый, почти прозрачный, будто собранный из пяти застывших струй крохотного водопада, он прилепился к шероховатым стенкам расколотого камня, совсем незаметный в тени.

– Это… он?! – заворожённо прошептала Спингуль. – Он – как я?!

Они не позвали больше никого и любовались маленьким чудом вдвоём. И цветок, будто привлечённый человеческим вниманием, выглянул навстречу, показавшись из расщелины весь целиком. Спингуль протянула руку, затаив дыхание коснулась пальцами лепестка – такого нежного, словно не из грубой материи этого мира был он создан, а соткан из мельчайших искр и тончайших нитей серебристого света! А тот… вдруг поник на глазах! За ним обмякли и потухли соседние лепестки-струи, и вот уже весь чудесный водопад, будто в несколько мгновений из него ушла вся влага – весь свет! – скорчился и почернел!

Глаза Спингуль округлились, став как потерявшие дно озёра. Отчего-то не решаясь моргнуть, девушка посмотрела на Дилшэда, затем с недоумением взглянула на пальцы, чьё касание погубило чудо… и взор снова метнулся к Дилшэду.

– Я… тоже умру? – и озёра наполнились страхом.

– Быть может, это совсем не тот цветок… – растерянно пробормотал Дилшэд. – Сейчас… Сейчас мы найдём настоящий!

Он кинулся было перевернуть ближайший камень, но Спингуль придержала его за рукав.

– Не надо.

Дилшэд обернулся, взял безвольные руки девушки в свои, поймал её взгляд… Он не нашёл в глазах Спингуль слёз – лишь сожаление и покорность судьбе…

***

…Заметил, как поодаль, в стороне от всех, присев на корточки и что-то разглядывая, шептались Спингуль и Дилшэд.

«Бедняги, – подумал, – тяжко им приходится последнее время, девчонке уж точно».

Ну а кому не тяжко? Вздохнул.

«Вверх – Гора, вниз – она же…»

Нескончаемый склон величиной в полмира. Безграничная грань камня, брошенного кем-то посреди океана.

Камень… Из-под обломка выглянула улитка, извернулась, уцепилась за боковой скол, выпростав усики потянулась вверх.

«Мы ведь сейчас в точности, как эта улитка: высвободились из-под гнёта, выползли на свет… Ползём… Да только вот камень, он везде камень – что снизу, что сверху. Ну и? Так и ползать всю жизнь по нему туда-сюда?»

Тяжёлая ладонь опустилась на обломок, примериваясь.

«Свернуть эту чёртову гору одним махом! Растрясти, вытряхнуть всю грязь, весь хлам!.. Эх-х… Да где взять такую силищу?»

Он насупился, отыскал взглядом Сына Неба.

«Сдюжит?..»

А кто, как не Фанис?

«Единственный, кто знает, как заставить встряхнуться этот увязший в дерьме мир. Не будь его, кто бы догадался, что такое вообще возможно?»

Кто бы догадался? Кто бы… Отсюда хорошо было видно всех: вот Бинеш и Рост возятся с неподъёмным куском скалы («Что они хотят там обнаружить? Гигантскую чудо-улитку, способную досыта накормить семерых? Или, может, источник, утоляющий жажду на неделю вперёд? А может, скрижаль с самым полным, истинным знанием – откровением, после которого уже окончательно и бесповоротно восторжествует в Шамудре правда?»); Дилшэд держит Спингуль за руки – та выглядит потерянной («Друг друга они заботят больше, чем то, что творится вокруг. На долю окружающего мира остаётся лишь жалость и немного надежды».); Максуд с хмурым видом шарит рукой под камнем («Пожалуй, он понимает Сына Неба лучше, чем любой из нас, будто и сам знает что-то такое… Он, пожалуй, смог бы стать как Фанис. Со временем».)… Максуд повернул голову к Сосонию, словно почувствовал, что тот думает о нём, затем отвёл взгляд, вынул из-под камня руку и посмотрел на Сына Неба.

«А я вот смог бы?» – спросил Сосоний себя.

И задумался. Улитка снова попалась на глаза – он взял её аккуратно двумя пальцами и посадил на вершину камня. Та покачала усиками, сжалась и скатилась, затерявшись, – невзрачный комочек среди одинаковых серых обломков. Сосоний с досады плюнул ей вдогонку.

«Сама не знаешь, чего хочешь!»

А они-то, дадаши, верные спутники – последователи! – величайшего на этой земле пророка, Сына Неба, знают? А другие – прочие, кого встряхнули резко, заставили открыть ничего не понимающие спросонок зенки, и кто копошится теперь там, внизу, с трудом соображая, что произошло, – они знают? Захотелось выругаться, но Сосоний сдержался.

«Главное, чтобы он знал».

Знает…

Сын Неба встал к дадашам лицом, окинул изрядно потрёпанную компанию взглядом, без лишних слов кивнул, развернулся и пошагал. Максуд оставил валун, за который взялся было, разогнулся, отряхнул ладони и двинулся вслед. За ним потянулись и другие.