М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории)

– Скажи, Фанис, разве не должен человек нести ответственность за обязательства, которые принял на себя?! Разве не должен?! Все эти люди – пусть ты считаешь их всего лишь тенями, но они ждали истины, они желали света! Однако ты посмеялся над ними! А они… Они не перестают боготворить тебя!!!

Тяжело дыша, Максуд утер с уголков перекошенного рта липкую пену.

– Я понимаю твои чувства, Максуд, – сказал Сын Неба, и в голосе его скользнуло сожаление. – Крушение иллюзий, разочарованность, негодование… Но – вести к свету тени? Они просто исчезнут, добравшись до цели! Пойдут ли они на это, если будут знать всю правду? Как думаешь, каким образом они поведут себя, когда поймут, что их надежды – несбыточны в принципе, а вожделенная цель – лишь один из способов погрузиться в небытие?

– Неужели ничего нельзя предпринять? – упавшим голосом проговорил Максуд. – Хоть что-то? Хоть самую малость сделать для них?

– Осветить изнанку мира и наполнить сиянием душ пустые оболочки – это по силам лишь Создателю. Но ведь была причина, по которой он не устроил этого?

– Пустые оболочки… Но как же настоящие, живые души, которые мучаются здесь? Пусть их всего дюжина! Пусть всего три! Да хоть одна! Ты готов бросить здесь хотя бы одну?! «Спасёшь одну жизнь – спасёшь целый мир»! Разве не так?! Кто говорил мне это?! Не ты ли?!

Они смотрели друг другу в глаза: Максуд – с отчаянием погибающего в волнах разбушевавшейся водной стихии, Сын Неба – как смотрит врач на неизлечимо больного, приступ болезни которого вот-вот убьёт пациента, но ничего уже нельзя поправить.

– Наверное, ты прав, дружище, – вздохнул Сын Неба. – Я не имею права на бегство. Возможно, мне не стоило вмешиваться в эту пьесу, но коли вмешался, должен довести до конца то, что начал. Конечно, я помогу этим людям. Но тогда, на Горе, именно ты спас меня, и ты был единственным, кто разделял со мной путь до сих пор, а потому в данный момент только перед тобой я несу ответственность. Сейчас мой единственный долг – исключительно перед тобой. Вот только как я отдам его тебе? Как мне вернуть тебя туда, откуда ты родом? У меня был план, который давал шанс выбраться отсюда нам обоим, но он не сработал…

– Да был ли он – шанс? Существует ли выход? Возможно, не только я принимал иллюзию за действительность, но и ты сам? Что если ты, Сын Неба, пал жертвой собственных теней?

Сын Неба внимательно посмотрел на Максуда и нахмурился.

– Хорошо, я вернусь. Я спущусь к тем, кого оставил у подножия. И пусть здесь, в Шамудре, всех душ – по пальцам перечесть… Я попытаюсь сделать, что в моих силах, однако явиться и – просто дать свободу? Вручить волшебный золотой ключик от потайной дверцы из этого театра в иной? Я не обладаю такой властью. Лёгкого пути к свободе не существует, и… и неизвестно, имеется ли он вообще для многих здесь. Как бы то ни было, в конечном итоге результат зависит от самих людей, от того, используют ли они ту единственную возможность, что заложена в суть человеческую самим Создателем, такой вот менетекел.

– Главное – веди! Мы… я последовал за тобой – последуют и другие! Я почти излечил свою память, но есть те, кто так же, как я когда-то, нуждается в помощи! Ты нужен им! Нужен не только заблудившимся в Шамудре душам, не только тем, кто верит в Сына Неба и его слова – а вообще всем! Как мотыльки о мутное стекло, бьются и души, и тени об этот мир, сквозь который угадывают – не глазами, нутром чувствуют! – что-то иное – безграничное, справедливое, светлое! И в отсутствие проводника их удел – лишь биться, биться, биться – без конца, вдрызг разнося, рассеивая в прах остатки надежды!.. Я прекрасно вижу, что ты не горишь желанием ввязаться в совершенно безнадёжную, по твоему мнению, авантюру… но если ты не решишься – я пойду сам, один! Я переверну каждый камень и найду каждую потерянную душу! И уж коли всё зависит только от нас, то мы сами и возьмёмся за собственную судьбу! Мы будем искать, будем пытаться! И… и если у найденных мной не выйдет добраться туда… – Максуд взглянул на «солнце», – если суждено не вернуться домой… тогда мы все – люди, тени – сообща упрёмся и свернём, так или иначе, сам этот потерянный мир! Как тебе такой менетекел?!

Сын Неба молчал. Он снова глядел вниз, в жерло, а огненные сполохи – порождения инфернальных глубин, сокрытых под Башней, меняли его лицо, коверкали черты, словно на самом деле это жар, полыхавший внутри самого Фаниса, мучительно искал выход, но никак не мог его обнаружить.

Максуд не дождался ответа. А может, и не ждал его на самом деле.

– Давай спускаться, – произнёс он устало. – У нас ещё много дел.

И пошёл вдоль края Башни, высматривая место, откуда они с Сыном Небавыбрались наверх.

Сын Неба поколебался несколько мгновений, вздохнули двинулся вслед за Максудом. А тот обернулся вдруг, вгляделся в лицо Фаниса.

– Кто ты, Лётчик? Кто ты, Сошедший-с-Небес?

– Кто? – остановился Сын Неба. – Кто… – задумался, дёрнул плечом, хмыкнул. – Тот, пожалуй, чей долг – нести просвещение и свободу, несмотря ни на что…