М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории)

Он попытался осознать произнесённое: что-то ворочалось в мозгу, какая-то мысль… подступающее озарение… И вспыхнуло вдруг! Максуд выпалил, сам не веря себе:

– Так это… на самом деле?! Надо же… Ты говорил это с самой нашей встречи, но я всегда думал, твои слова просто метафора… Выходит, ты знал с самого начала?!

Сын Небане отрывал взгляд от гигантского сферического экрана: он тоже видел что-то и тоже прислушивался к тому, что выло и стоналовнутри него самого.

– Те-ень… Да-а… Да. Знал, – всплыл из бреда ответ Фаниса, и сам он тоже будто вынырнул из бездны, с видимым усилием приходя в себя. – Не с самого начала, правда. Сперва было лишь неосознанное ощущение, затем догадка… но очень скоро всё встало на свои места. Такой вот менетекел.

– Тень… Как? Как такое возможно?!

– Изнанка Мироздания обширна и разнообразна, как и «лицевая» её сторона, и на ней существуют не только открытые внешнему доступу пространства, но иизолированные анклавы, подобные Горе…вернее, как ты недавно понял, – Башне. Выглядят они совершенно по-разному. Их объединяет одно: отсутствие Света – дыхания Создателя. Пустые бесплодные оболочки, в которых с самого сотворения Универсума скапливался всякий хлам, пыль и отбросы…

– Изнанка Мироздания? Что ты имеешь в виду?

– Ты уже знаешь, что в основе Мироздания лежат две составляющие: духовная, которая есть Свет, и материальная, которая этим Светом одухотворена. Однако их взаимодействие порождает третью составляющую, вторичную по сути, но абсолютно неотъемлемую от первых двух, не похожую на них и вполне реальную, пока взаимодействие имеет место быть. Тень. Особенная субстанция, наполняющая («одухотворяющая», если так можно сказать) обратную сторону Мироздания, недоступную Свету. Таким образом появился особенный мир, антипод освещённого, его изнанка. Мир, навечно погружённый в сумрак…

Сын Небаглядел на опадающий пузырь тумана, который уже наполовину слился с Аваран, пустив по нему лениво расходящиеся круги.

– Шамудра… – и он поморщился, будто слово это вызвало горечь на вытолкнувшем его языке. – Всё в этом месте – тень: тени людей бродят меж теней Океана и Горы, и тень, отброшенная пространством, вмещает в себя все эти тени, придавая им иллюзию объёма, а времени тень создаёт иллюзию протяжённости событий. Такой вот менетекел.

– Но страдания… Я же вижу, они не иллюзия вовсе! Разве тени могут страдать?!

– Страдания… Ты прав, они действительно реальны. Настолько, насколько реальной может быть тень. Для тех, кто их переживает, страдания всегда реальны. И даже их отражения, и даже их тени – всегда.

Зажмурившись, Максуд вцепился себе в голову побелевшими пальцами, будто пытался продавить их внутрь и нащупать что-то чрезвычайно мешающее, вырвать… Вдруг резко бросил руки и уставился на Сына Неба.

– Погоди, погоди! Я помню, ты отрицал этот факт, однако не хочешь ли сказать теперь, что мы всё-таки находимся в Юдоли грешников?

– Юдоль грешников, Ад, Иригаль, Страна без возврата и тому подобное – это лишь области, расположенные на изнанке Мироздания. Вон там, – Сын Неба кивнул в сторону бликующего оранжево-красными огнями жерла, из которого, то утихая, то набирая силу, доносилась песнь отчаяния и тоски, – там, по всей видимости, и находится пресловутая Юдоль. Точнее, один из «филиалов» – не исключено, что организованного специально для строителей Башни. Сама же Башня стала надгробием над этой «могилой душ»… А в целом… «Тот свет», Край теней, Царство Аида, Шамудра… – у изнанки, пожалуй, даже больше имён, чем у самого Мироздания, но суть одна – тень, то есть место, лишённое сияния Творца. И что характерно, теневая сторона, в точности повторяя очертания освещённой, тоже имеет уровни, каждый следующий из которых ещё нематериальнее и темнее…

– Но… Нет! Как?!Как возможно, что Шамудра, такая реальная, ощутимая всеми органами чувств – и всего лишь какая-то…«теневая сторона»?! – воскликнул Максуд. – Ты, должно быть, сошёл с ума, когда, сгорая заживо, падал со своего неба!

– Этот мир лишён любви Создателя! Разве ты не видишь сам?! – гаркнул в сердцах Сын Неба.

– Нет, нет…

Вопящие внутри черепной коробки голоса достигли визжащей ноты, и Максуд замотал головой, заколотил её раскрытыми ладонями.

– Нет… Я не могу поверить… Доказательства! Нужны доказательства!

– Доказательства?! В твоей жизни, как и в жизни всех этих людей, нет любви, Максуд! Какие ещё доказательства тебе нужны?!

Максуд выдохнул с протяжным стоном и взъерошил волосы. Подержал голову в ладонях, будто боялся, что она вот-вот взорвётся.

– Но ты… Зачем же ты… – начал было он, но вдруг понял нечто, постоянно ускользавшее до этого момента, и задал совсем другой вопрос: – Ты…попал сюда случайно, из другого мира? Из того, освещённого… – и сам себе кивнул утвердительно. – Да, я догадывался, практически знал, однако так и не смог до конца убедить сам себя поверить в этот факт, бежал от него. Да… И ты, конечно, хотел возвратиться. Обратно, домой…