М. В. Ломоносов и основание Московского университета

Поповский твердо верил в силу русских профессоров и преподавателей и в возможности русских студентов и гимназистов. «Если будет ваша охота и прилежание, — обращался он к ним, — то вы скоро можете показать, что и вам от природы даны умы такие ж, какие и тем, которыми целые народы хвалятся»[499].

Первыми книгами, напечатанными в типографии Московского университета, было двухтомное собрание сочинений Ломоносова и «Опыт о человеке» Поповского. В отличие от издания Академии Наук в сочинения Ломоносова были включены не только его поэтические произведения, но и ряд его публичных речей на научные темы. Кроме того, в университетском издании была впервые опубликована знаменитая статья «О пользе книг церковных», содержавшая изложение теории «трех стилей». Впервые в истории русской литературы к сочинениям русского автора был приложен его портрет. В помещенной под портретом стихотворной подписи Поповский дал первую печатную оценку заслуг Ломоносова перед русским народом и его культурой:

Московский здесь Парнас изобразил витию,
Что чистый слог стихов и прозы ввел в Россию.
Что в Риме Цицерон и что Виргилий был,
То он один в своем понятии вместил.
Открыл натуры храм богатым словом Россов;
Пример их остроты в науках Ломоносов[500]

.

Следует отметить, что до этого стихотворные надписи были обращены только к портретам королей и полководцев, к статуям богов и героев античности. Л. Б. Модзалевский правильно показал, что Поповский первый использовал стихотворную надпись, чтобы отметить выдающиеся заслуги перед родиной крестьянского сына Ломоносова. Активно поддерживая Ломоносова в его борьбе за передовые принципы в литературе и эстетике, за насыщение поэзии общественным содержанием, Поповский еще в период своей учебы в академии в 1753 г. выступил против придворного писаки Елагина:

Парнасского певца для бога не замай,
Стократ умней тебя — его не задевай,

— писал Поповский в ответ на выпады Елагина против Ломоносова[501]. Активное участие принял Поповский и в полемике, разгоревшейся вокруг «Гимна бороде».

Выход в свет сочинений Ломоносова с его портретом и стихотворной надписью Поповского был встречен крайне враждебно литературными его противниками. Весьма показательны в этом отношении действия Сумарокова, написавшего пародию на надпись Поповского и пытавшегося ее опубликовать в печати. Его письмо по этому поводу к Шувалову полно самых резких выпадов как против Ломоносова, так и против Поповского и возглавляемого им литературного общества при университете[502]. Причина этого отнюдь не в личных отношениях Ломоносова и Сумарокова, а в различии их общественных и эстетических принципов. Сумароков, сыгравший значительную роль в развитии русской литературы, русской драматургии, в частности, их сатирического направления, был идеологом дворянства и отстаивал незыблемость существовавшего тогда общественного строя. Поэтому его выступления против Ломоносова по вопросам литературы в действительности являлись защитой и пропагандой дворянского содержания литературы в противовес общенациональному демократическому направлению произведений великого ученого. В этом и была причина таких резких выпадов Сумарокова против Ломоносова и его последователей, против Поповского, развивавшего ломоносовские традиции в университете. Именно трудами Поповского и его товарищей Московский университет был превращен в своего рода литературный центр — «Московский Парнас», от имени которого Поповский писал надпись к портрету Ломоносова и от имени которого он говорил об объединении «Московских» и «Невских» муз, о значении Москвы как исторического центра русской национальной культуры[503]. Ломоносов горячо приветствовал создание «Московского Парнаса». «Как не быть ныне Виргилиям и Горациям?.. Великая Москва, ободренная пением нового Парнаса, веселится своим сим украшением и показывает оное всем городам российским как вечный залог усердия к отечеству…»[504], — писал он.