Ма(нь)як

Он пристально смотрел на дверь подъезда, глаза его окончательно привыкли к темноте, и чем настойчивее становилась поступь рассвета, тем сильнее напрягался криминалист, сжимая пистолет в складках грязной одежды, раньше служившей обоим рабочей формой в гараже. В прошлый раз объект похитили прямо на выходе из дома ровно в восемь утра, и когда на улицах стали появляться первые прохожие, Иван медленно поднялся и отправился к ближайшим кустам, всем своим видом демонстрируя полное безразличие к происходящему. Требовалась немалая выдержка и даже толика актерского мастерства, чтобы унять бешеное сердцебиение и буравить подъезд лишь боковым зрением, зная, что с минуты на минуту появится преступник.

Не дойдя до кустов каких-то пары шагов, Иван почувствовал, как что-то вонзилось ему между лопаток.

— Коля? — тихо охнул он и грудой грязной одежды осел на землю, чувствуя, как все поплыло перед глазами. — Он нас перехитрил…

* * *

Когда Иван открыл глаза, постепенно приходя в себя, он сразу понял, где находится. Над головой покачивалась та самая тусклая лампочка, о которой он десятки раз читал в отчетах, а сам он оказался привязанным к стулу в пятне света, окруженном кромешной тьмой.

— Вы уже убили его, да? Этого следовало ожидать. Вероятно, за нами с Секачевым была слежка, оттого нас и раскрыли. Сколько вас?

Из темноты шагнула одинокая фигура и опустилась на стул напротив Ивана. На лицо мужчины, как и прежде, была надвинута шляпа.

— Вы решили, что я работаю не один? — во тьме прозвучал его глухой голос. — Что ж, вполне предсказуемый вывод, — судя по интонации, мужчина усмехнулся. — Вы ведь сами сегодня шли мне в руки, не могли же вы этого не понимать, Сурненков, — Маат откинулся на спинку стула и закурил. — Или вы рассчитывали уберечь от моего правосудия того любителя мяса? — он захохотал.

— Вашего правосудия? — задохнулся Иван. — Вашего? Вы кем себя возомнили? Господом богом? Да кто вы такой, чтобы ломать установленные им законы?!

— О, Сурненков, — протянул Маат, — да вы верующий? А мне казалось…

— Верующий, не верующий. Бог, эволюция. Какое все это имеет значение? Вы вмешиваетесь в течение естественных процессов, пытаетесь сломать человеческую природу об колено. Да кто вы такой? Впрочем… у вас все равно ничего не выйдет. Только зря столько крови проливаете.

— Я идеалист, Сурненков, вы же понимаете. А идеалистам свойственна кровожадность. Идеалистам и человеколюбцам, а я величайший человеколюбец в истории! — с некоторым пафосом в голосе произнес Маат и снова усмехнулся.

— И скольких вы планируете отправить на тот свет?

— Тигра хлещут плеткой, чтобы он, в конце концов, научился выполнять те фокусы, что от него требуются…

— Но выпусти тигра в лес, и он не будет скакать с пенька на пенек и прыгать через горящий обруч! Даже если вам удастся запугать все человечество — что уже звучит абсурдно, но тем не менее — с вашей смертью все вернется на круги своя.

— А с чего вы взяли, Сурненков, что я хочу изменить непременно все человечество и непременно окончательно и навсегда? — он аккуратно потушил окурок и убрал его в карман пиджака, что немало позабавило Ивана. — Что если я просто развлекаюсь? Что если это для меня что-то вроде тараканьих бегов или петушиных боев? Такое вам в голову не приходило? Ну конечно же нет. Вечно рефлексирующий человеческий разум всенепременно настроен на постоянный поиск причин происходящего. Вы там даже списочек моих требований к человечеству уже наваяли, не так ли? А вы для меня просто пауки в банке.

— Вы же сами человек, Маат. Кстати, почему вы взяли себе женское имя? И вы действительно работаете один?

— Да-да-да. Как много вопросов, требующих ответов! Давайте лучше перейдем к делу. Вы у меня необычный пациент. Вас брать я пока не планировал, вы сами ко мне явились. Поэтому и условия вашего освобождения будут эксклюзивными, — Маат сделал шаг вперед, протянул руку и принялся ощупывать пиджак Ивана. — А вот и он! — и он извлек из одного из карманов мятый листок бумаги. — У вас тут пока всего четыре пункта отмечено, но нам хватит и этого. Так и быть, даю вам фору — не месяц, а два. И чтобы ровно через шестьдесят дней вы явили собой идеального человека будущего — все согласно вот этому вот списочку! — и Маат помахал листком перед лицом Ивана, а затем убрал его обратно в карман пиджака. — О, нет, не делайте такое лицо! Вы у меня необычный клиент, совершенно необычный! При других обстоятельствах я бы и вовсе не заинтересовался вами: вы ведете тихий и аскетичный образ жизни. Женщинами почти не интересуетесь. Кстати почему?

Иван лишь мотнул головой не в силах поверить в происходящее.

— Вы кристальной честности человек, на работе все на вас молиться готовы. Да вам почти и делать-то ничего из этого списка не надо. Вот разве что завязать с употреблением мяса. Но на два-то месяца, думаю, вы сможете от него отказаться. Так чего же вы так испугались?