Мачо

– Этот дундук? – Ирка горько и зло плачет. – Ему хоть кол на голове теши. Сказала ему, что у нас план горит, буду задерживаться по пятницам часика на три. Он похрюкал недовольно, не поверил. Позвонил на работу.

– И что?!

– Секретарша сказала, что так и есть, дескать, весь отдел затемно расходится. Я же её предупредила.

– А в плане секса – Аркадий Петрович ничего такого не заметил?

– Я же говорю: тюха, кисляй. Попыхтит свои девять с половиной минут – и спит-похрапывает. Хотя в последнее время что-то заподозрил. «Что-то не так, – говорит. – А что не так – понять не могу». Ревнует. У меня прямо душа в пятки скатилась.

– Ну, а этот… извращенец? Опиши, как он выглядит, – подпрыгивает от творческого нетерпения Ариадна. Ей необходимо знать колоритные черты будущего персонажа.

– А я откуда знаю? – огрызается Ирка. – Говорю же, он свой костюм не снимает. Выше мужа почти на голову. Поджарый, худенький такой.

– Ещё бы, если темпераментный, – вздыхает Ариадна. – Темпераментные толстыми не бывают… Слушай! – осеняет её. – Как же он свои дела делает, не снимая комбинезона?!

– Ну, там всё устроено, разрезы где надо, и всё такое, – краснеет Ирка. – Да эти костюмы во всех секс-шопах висят, поди да посмотри.

– Нечего было по секс-шопам шататься, – выношу я безжалостный приговор. – Сама виновата. Клубнички ей, блин, захотелось.

Волоча ноги, с жертвенным видом Ирка в очередной раз поднималась по ненавистной лестнице. Открыла ненавистную дверь ключом, которым заботливо снабдил её «господин».

– Ты ли явилась, о, моя покорная, нежная рабыня? – прогудел из комнаты ненавистный голос. – Я приготовил на сегодня новую штучку.

Отогнув красную бархатную портьеру, в двери появилась поблёскивающая чёрным латексом фигура «господина»… Но штучку показать не успел: в ту же секунду на него обрушилась яростная атака с трёх сторон. Мы с Аглаей, неслышно проскользнув вслед за Иркой, вспрыгнули, как кошки, повисли на извращенце с двух сторон и повалили его.

По пути мы предусмотрительно прихватили с собой: Аглая из дома – медную статуэтку, а я подобрала во дворе обломок кирпича. Когда шмыгнули вслед за Иркой, пакет с орудием, естественно, впопыхах забыли в прихожей, и теперь Аглая молотила по его башке кулачком, а я – своим телефоном.

Ирка скотчем с треском вязала, блокируя его руки, и в суматохе даже частично примотала нас к нему. Извращенец напоминал блестящий кокон – скотча она не пожалела, заклеила даже рот.

Затем мы сели передохнуть.

– Ужас, на кого ты похожа, – сказала мне Аглая. – Поди умойся в ванну.

Я пошла.

– Не туда! – крикнула Аглая. – Налево вторая дверь! Там полотенчико на двери!

– А ты откуда знаешь? – подозрительно спросила Ирка.

Аглая смутилась, забормотала что-то о стандартной планировке в этих домах, но мы уже взяли её в оборот:

– А полотенчики в этих домах тоже стандартно на двери висят? Колись, ты заодно с маньяком?!

Под нашим нажимом Аглая призналась, что, заинтригованная Иркиными рассказами, тайно от нас тоже побывала в этой квартире («Для достоверности сюжета, девочки, только для достоверности сюжета! Чтобы иметь представление о персонаже. И только один раз!»)

– И он тебя запросто отпустил? – не поверила Ирка.

– А кем ему меня шантажировать? Я не замужем.

– Ну и как тебе… Персонаж? – зло усмехнулась Ирка.

– Ну… Очень темпераментный, – пискнула, потупив глазки, Аглая. – Такого мужчины у меня никогда в жизни не было.

– Слушайте, мы его не убили?

Извращенец пошевелился и застонал. Ирка подскочила и от души пнула его в бок:

– Ну что, маньячок? Мы же не хотим, чтобы о твоих, в свободное от работы время, похождениях узнали твои сослуживцы? Сейчас у тебя всю подноготную вызнаем: где работаешь, кто друзья, кто начальник. Не удивлюсь, если у тебя жена и детишки в наличии имеются!

Извращенец энергично задёргался и замычал, вихляясь на полу, как гусеница.

– О, точно женат! Девочки, у кого есть ножик или маникюрные ножнички? Сейчас он нам всё, как миленький, расскажет!

– Пытать будем?

– Нет, голову от скотча освободим и маску стащим. Полюбуемся на нашего голубка.

Мокрую от пота маску стащили, и…

– А-ах!!

– Ой-ой-ой, – шептала Аглая и прижимала кулачок ко рту.

У Ирки в ужасе синхронно росли, ширились и округлялись глаза. И когда увеличиваться было уже реально некуда, они всё равно продолжали расти и увеличиваться. Перед нами сидел всклокоченный, измученный, в ссадинах и кровоподтёках, Аркадий Петрович, хватая ртом воздух.

Долго ли Ирка с мужем дома разбирались – о том неизвестно. Как она сумела оправдаться – тоже покрыто мраком. Не развелись – и слава богу. Сошлись на том, что оба виноваты.

– Как ты узнал, что это я подала объявление?

– «Ищу любви, любви ищу я», – процитировал Аркадий Петрович. – Ты даже не замечала, что вечно тихонько под нос это мурлычешь.

Его, в свою очередь, возмущало, как можно было не узнать собственного мужа?! Ну, что фигура показалась худой – понятно. Обтягивающий костюм садо-мазо брюшко и жирок упаковал, как корсет. А что ростом на голову выше – у страха глаза велики, но не настолько же?