Mad Love in Gotham (СИ)

Джером смотрит на неё внимательно и не понимает, почему его так не вовремя заводит один её взгляд. Что-то в нем появилось. Или исчезло. Будто зелень вокруг зрачка стала на несколько тонов темнее и зеркала души окончательно перестали отражать свет. Бесы, пламя, чёрный дым, как от совершения магического ритуала, завладели этим взглядом без остатка. И он даже успевает хмыкнуть в ответ, игнорируя поступившую информацию, думая, что однажды сделал правильный выбор, дав ей шанс. А может, она просто так красиво превращается в алкоголика…

Девушка разглядывает сцену. Барбара со злющей улыбкой, огромное деревянное колесо, которое вращалось с целью позабавить зрителей трюком с кинжалами, что в идеале должны не убить человека, играющего роль мишени. Кинжалов нет, но мишенью, шипящей от неприятных ощущений, появляющихся от очередного переворота вниз головой, сейчас была Лесли.

Лесли!

Весь дурман в голове будто пылесосом вытягивает.

Чёрт, Ли, милая моя Ли! К дьяволу Барбару, довольно смеющуюся от вида твоей беспомощности.

Хейли, забывая обо всём происходящем вокруг, делает решительные шаги в её сторону, но замирает, вздрагивая от звука выстрела и мучительной боли, чуть позже идущей из центра живота, заставляющей страдальчески вскрикнуть.

Она опускает глаза и видит, как её рубашка под черным жилетом начала стремительно багроветь.

Пытается найти того, кто её только что подстрелил, и, сфокусировав взгляд, видит Барбару, с улыбкой задувающей дуло пистолета.

А потом Лесли, побледневшую от ужаса.

Она снова ощущает эту жгучую боль и уже не может кричать, как бы ни хотелось. Парализовало практически всё тело, будто её расстреляли, оставляя в сознании, а не выпустили одну пулю в живот.

Мозг лишился мыслей и заполнился лишь осознанием этого ощущения, от которого хочется скрючиться в позу, немыслимую даже для йога.

А в следующие мгновения, когда она, собирая стремительно уходящие силы, поворачивалась спиной к блондинке и лицом к Джерому, чей образ отчего-то настойчиво мелькал на границах с подсознанием, пришло печальное понимание: эта рана смертельна.

Как странно. Она умирает из-за безграничной любви к Лесли Томпкинс, вырастившей из неё доктора и просто до недавнего времени неплохого человека.

Описывая лишь одни мысли человека, живущего последние секунды, можно было бы написать целый роман, так как Хейли смотрела в рыжий затылок, вспоминая своё детство, вступление в юность, учёбу, работу в Аркхеме, первую встречу с человеком, научившем любить вопреки тому, что это безумие. В глазах заблестели слёзы от понимания того, сколько ещё она не успела, сколько своих давних заветных желаний не исполнила, сколько не сказала дорогим людям, сколько вещей не сделала в первый раз.

Как странно то, что старое желание сделать мир лучше всё ещё не погибло под напором беспричинной ярости и жаждой хаоса, которой её банально заразили.

Хейли все сильнее прижимала руку к животу, из последних сил пыталась задержать кровь, сочащуюся между дрожащими пальцами, напрягла все мышцы в теле, чтобы не упасть и не умереть, пока её не увидел Он.

Она чувствует, что скоро начнёт захлебываться кровью, с трудом держится на ногах, всю оставшуюся энергию тратя на то, чтобы в глазах как можно дольше не темнело. Она шипит от боли, которая с каждой секундой становится все сильнее, но, выпрямляя спину, перестаёт её чувствовать.

Джером повернул голову. Он посмотрел на неё. Уголки губ Хейли неестественно дёрнулись. Сначала его лицо было как у человека, которого отвлекли от веселого разговора с приятелями, но увидев искаженное лицо девушки, он посмотрел чуть ниже, на алое пятно, расплывающееся по белой рубашке, стекающее вниз, по ногам, и уже увеличивающееся на полу.

Хейли никогда не видела так чётко и ясно, как в последние мгновения перед смертью. Она видела Его улыбку, злорадную, как и всегда, такие привычные белоснежные зубы, но одно в этом лице заставляло сердце бешено ускориться перед тем, как остановиться: глаза. Впервые в этих зелёных сверкающих глазах она увидела страх и беспокойство. Девушка отчётливо разглядела, что, как бы широко рыжий не улыбался, сейчас он в ужасе от того, что она умирает. Ей даже показалось, что он машинально дернулся в её сторону, но остановил себя, так как понял, что сейчас не время. Шоу должно продолжаться, как говорится. И Хейли желает уничтожителю своей души под громкие овации уйти с этой сцены, чтобы вскоре взойти на новую. Она всегда хотела быть актрисой и роль всей её жизни, роль человека, на которого кому-то не наплевать, успешно сыграна.

Она расслабляется, улыбается, как живой человек, закрывает глаза. Её ноги подкашиваются и она с негромким шумом падает под ноги Барбары.

Как жаль, что и Джерому было суждено так скоро навсегда сойти со сцены.

***