Mad Love in Gotham (СИ)

Девчонка лет 14 в сером платье с как-то по-кошачьи далеко посаженными глазами. Ах, это она бегала и опустошала карманы дорогих пиджаков, думая, что её ловкость — причина того, что она осталась незамеченной, а не пренебрежительное отношение богачей к жалким суммам в кошельках. Ну и то, что самые внимательные люди так же сильно ненавидели этих толстосумов.

Рядом с ней Брюс Уэйн. Наследник знаменитой корпорации «Уэйн Интерпрайзес», которого Джером едва не распилил. Маленькая воровка и такой же маленький миллионер. Идеальный дуэт.

— Хей, ребятки, что вы тут забыли? — проговаривает Хейли, подходя к ним и удивляясь тому, как тяжело стало шевелить языком.

Девчонка смело делает шаг вперёд. У мисс Маккарти сейчас вид далеко не устрашающий, а скорее жалкий. Да и старше она их двоих всего лишь года на четыре, чего её бояться?

— Предлагаешь вернуться туда? В поле зрения того психопата? — юная воровка вступает в диалог, не видя опасности в откровенно пьяной девушке перед собой.

— Не называй этого идиота психопатом, — грозит пальцем Хейли и пытается понять только что сказанное.

— А как ещё звать маньяка? Почему ты вообще на него работаешь? — девчонка заводится вместо того, чтобы бежать. Кажется, будто эта ситуация подействовала на нервы каждого и немного лишила здравого смысла.

— Ты не понимаешь, — собравшись, драматично говорит Хейли, — ты бы не спрашивала, если бы знала, что я сама каждую ночь задаюсь этим вопросом и не нахожу ответа. Что проклинаю себя за то, что по непонятным причинам привязалась к нему, будто сотней наручников. — она потрясла в воздухе рукой, слыша в голове звон металлических цепей, — Что каждый раз едва половину души не отхаркиваю, когда он мной доволен!

Сколько боли и отчаяния в этой речи, рассказанной наихудшим слушателям. Восемнадцатилетняя девушка теперь похожа на взрослую женщину, проигравшую свою судьбу в карты. Хотя нет, отдать свою жизнь в лапы убийственной одержимости другим человеком — что-то более благородное.

— Значит, ты тоже помешанная? — с опаской спрашивает девочка.

— Выходит, да, — губы Хейли неловко разъезжаются в широченной улыбке. Сумасшедшей её ещё никто не называл.

Юный Брюс Уэйн за этой сценой наблюдал с крайним недоумением и желанием больше не видеть подобного. В его глазах блестела искренняя жалость к девушке, пребывающей в промежуточном состоянии между женской версии Джерома Валеска и обычным человеком, добрым и способным к сочувствию.

Они потеряли немного времени, но Хейли становится всё хуже и хуже.

До того, как девочка дергает за руку своего спутника, предлагая тем самым продолжить путь, Маккарти делает шаги вперёд:

— Вы как хотите, а я на волю.

Она бы прорвалась сквозь дымку совсем незаметно, если бы не наличие лестниц, и теперь оказывается на прохладном свежем воздухе. Дети за ней не пошли, ну да и чёрт с ними. Сейчас бы закурить… Разум проясняется, трезвеет и подтверждает, что сейчас был бы идеальный повод для того, чтобы начать вырабатывать эту пагубную привычку.

Где-то в стороне дороги слышны голоса, крики, и Хейли едва не падает, отшатнувшись обратно к стене, когда видит множество полицейских машин.

Уже.

Она кидается обратно на лестницу, по коридору, по складу, будто и не было тех четырёх бокалов вина. Точнее, разум ясен, как никогда, но вот ноги плохо слушаются. По дороге встречает знакомый силуэт в сером платье, без сопровождения, но плюёт на это, спеша к Джерому.

Взгляд снова падает на стол с бокалами вина. Хейли берет один из лежащих рядом небольших подносов и ставит на него алкоголь для шести человек.

С каким-то извращённым удовольствием она возвращается в зал и, как ни в чём не бывало, разносит напитки, желая хорошего вечера напуганным людям, тихо кричащим и начинавшим дрожать при виде девушки с миловидным личиком и все ещё окровавленной рукой. Ещё не до конца выветрившийся усыпляющий газ и вино теперь начали действовать как успокоительное. Даже свершилось чудо, и Хейли никого не облила алкоголем. Джером на пару минут перестаёт выкаблучиваться перед публикой, а она спокойно поднимается на сцену по маленькой боковой лестнице и протягивает ему бокал с красным сухим.

Тот кратко по-актерски кланяется и делает несколько глотков, после чего кривится и со звоном бросает сосуд на пол, тихо, но возмущённо восклицая «Почему оно на вкус как краска, смешанная с кошачьей мочой?».

Да ну, нормальное. Хейли проверила. Не единожды.

— Копы вот-вот будут здесь, — произносит она, будто не докладывает об опасности, а просто нагло флиртует. Почему-то по-другому просто не выходит.