Читаем Mad Love in Gotham (СИ) полностью

Валеска лишь скромно отмахнулся, хотя не скрывал, насколько доволен таким признанием своего таланта.

***

Барбара и Галаван тоже вовсю обсуждали предстоящее шоу.

— Я говорил, что умею угадывать желания людей. Готэму нужен герой. И он его получит.

— Со смертью Джерома? Жалко такого хорошего злодея.

— Он слишком настырный и живучий. Я искренне восхищен им, он перспективный парень, но не настолько, чтобы хотеть иметь с ним дело. Я знал, что он протянет дольше всех, но не выживет. Еще я думал, в самом начале что-то случится с Хейли, но Джером хороший пример живучести для неё. Не прогляди момент и убей её так, чтобы не было неприятных последствий.

— Конечно. Я уже в предвкушении.

— Красивый плащ, — легко бросает Галаван и уводит мисс Кин под руку.

***

Сдержать смех при виде этой жуткой лохматой рыжей бороды, которую нацепил на себя Джером, было сложно. Он объяснил, что её необходимо будет надеть, чтобы скрыть лицо, а Хейли и не возражала, но всё же…

Они уже прибыли на место. Естественно, такая авантюра продумана до мелочей: и среди организаторов и среди уборщиков были многочисленные люди Галавана. Поэтому страхи Хейли по поводу её неубедительности в качестве официанта не оправдались. Всем было просто плевать. Она получила указания от повара, который был хоть и «своим», но настоящим профессионалом, когда, как и куда носить еду.

А пока Джером, явно вошедший во вкус, уже привычно молча поволок её за собой. Девушка не сопротивлялась и лишь терпеливо ждала, когда же ей объяснят, что происходит. Они двигались к сцене и остановились за поворотом, чтобы их не заметил кто-то, копошащийся за кулисами.

— Это — приглашенный фокусник, — шепчет Джером, останавливаясь и разворачиваясь лицом к девушке, — Отвлеки его. А при возможности сцепи его руки этим. — он протянул ей обычные полицейские наручники.

— Зачем? — недоумевает Хейли, складывая их в карман фартучка.

— За кулисами, — почти мастерски избавляет себя от необходимости объясняться парень.

Хейли заглянула за маленькую площадку, отгороженную шторкой от такой же небольшой сцены.

— Он? — уточнила Хейли, рассматривая высокого темноволосого мужчину, готовящего реквизит.

— Да, иди уже, — толкает её вперёд Джером.

Девушка выходит из-за угла, набирает в лёгкие побольше воздуха, и, натянув на лицо кокетливую улыбку, направляется к мужчине. Надо же, настоящий фокусник, которого пригласили для выступления перед гостями праздника…

— Мистер волшебник, — она окликнула его и лишь сейчас стала придумывать, что бы сказать, чтобы отвлечь.

— Да? — тот поднял голову и как-то зловеще улыбнулся.

«Переборщила с кокетливостью» — подумала Хейли и сделала выражение лица чуть менее похотливое. Да, вот этим и надо отвлекать.

— Вы не заняты? Мне бы хотелось немного с вами поболтать, — произнесла она, останавливаясь возле мужчины и включая все своё природное обаяние и актерское мастерство. Да, она обожает фокусы, но не до такой степени. Этот человек довольно милый и статный, как положено артисту, но эта глупая улыбка и глаза, будто пьяные и сонные одновременно, отталкивают с невероятной силой.

— Что угодно для такой очаровательной дамы, — с интонацией маньяка ответил тот, приближаясь к девушке.

Сдерживаясь от того, чтобы показать своё отвращение, она лишь смущённо хихикнула.

— А вы тут петь будете? Обычно такой красотой обладают певицы, — старается флиртовать мужчина. — Что насчёт нескольких фокусов специально для вас?

Идиот. Конечно, я буду петь арию официантки из оперы «Убийство на благотворительном вечере»! Но от фокусов не откажусь…

— Выбери одну и скажи мне, — просит он, протягивая девушке колоду из 52 карт.

— Джокер. Любой из двух, — произносит Хейли, зная, что обычно такие банальные трюки легче проделывать с рядовыми картами.

— Ладно, — едва заметно нахмурившись, кивает он и начинает тасовать колоду. Он делает это эффектно, по-сценически, так, что Хейли даже чуть смягчается в отношении к нему. Он расправляет карты веером и спрашивает: — видишь второго джокера?

— Нет, — наигранно-недоумевающе говорит Хейли. Сейчас он точно достанет её из чьего-нибудь кармана. Только бы ни из её, по крайней мере не из того, где лежат наручники.

— Потому, что она здесь, — с той же похотливой улыбкой произносит фокусник и девушка чувствует, что тот медленно приподнимает пальцами её юбку.

Чёрт подери, я ясно дала понять, что не собираюсь с ним вести задушевную беседу, но не настолько же!

— Ох, кончайте, а то меня сейчас стошнит, — слышится знакомый голос за спиной волшебника.

Он оборачивается и видит улыбающегося рыжеволосого парня, который мгновенно завязывает ему рот, пока тот не успел опомниться. Хейли достаёт наручники и надевает на его запястья. Из левой руки фокусника падает загаданная карта.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
100 величайших соборов Европы
100 величайших соборов Европы

Очерки о 100 соборах Европы, разделенные по регионам: Франция, Германия, Австрия и Швейцария, Великобритания, Италия и Мальта, Россия и Восточная Европа, Скандинавские страны и Нидерланды, Испания и Португалия. Известный британский автор Саймон Дженкинс рассказывает о значении того или иного собора, об истории строительства и перестроек, о важных деталях интерьера и фасада, об элементах декора, дает представление об историческом контексте и биографии архитекторов. В предисловии приводится краткая, но исчерпывающая характеристика романской, готической архитектуры и построек Нового времени. Книга превосходно иллюстрирована, в нее включена карта Европы с соборами, о которых идет речь.«Соборы Европы — это величайшие произведения искусства. Они свидетельствуют о христианской вере, но также и о достижениях архитектуры, строительства и ремесел. Прошло уже восемь веков с того времени, как возвели большинство из них, но нигде в Европе — от Кельна до Палермо, от Москвы до Барселоны — они не потеряли значения. Ничто не может сравниться с их великолепием. В Европе сотни соборов, и я выбрал те, которые считаю самыми красивыми. Большинство соборов величественны. Никакие другие места христианского поклонения не могут сравниться с ними размерами. И если они впечатляют сегодня, то трудно даже вообразить, как эти возносящиеся к небу сооружения должны были воздействовать на людей Средневековья… Это чудеса света, созданные из кирпича, камня, дерева и стекла, окутанные ореолом таинств». (Саймон Дженкинс)

Саймон Дженкинс

История / Прочее / Культура и искусство
О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство