Мадам будет в красном

– Да чушь это все. – Сергей поднялся со стула, давая понять, что разговор окончен. – Ляля такая же нормальная, как ты или я. Просто ей скучно. Она ж не работает, сидит целый день дома, одна с детьми, я в отъезде, ей даже словом перекинуться не с кем. А у нее натура такая, легковозбудимая, творческая. Она же балетом увлекалась, танцевала, а потом за меня замуж вышла и засела дома. Вот и чудит.

Мария Ивановна понимала, что цели своей не достигла, но настаивать дальше не стала. В конце концов, ей могло и показаться, а психиатрический диагноз не шутка, чтобы разбрасываться им направо и налево. Самой себе она дала слово за соседкой присматривать, но та вела себя как обычно, готовила еду, прибирала квартиру, вместе с Сергеем водила девчонок на прогулку. Из глаз ее исчез лихорадочный блеск, так испугавший Марию Ивановну, и она уже начала успокаиваться, считая случившееся вообще плодом своего воображения. «Тебя бы, матушка, доктору показать, а не Лялю», – строго выговорила она себе и выкинула дурные мысли из головы.

Второй приступ случился у Ляли Бердниковой опять в отсутствие мужа. За Марией Ивановной снова прибежала маленькая Аня, которая тянула соседку в квартиру, объясняя, как мама с кем-то разговаривает, хотя в комнате никого нет. А их с Евой в комнату не пускает. Поспешившая на зов Мария Ивановна убедилась, что Ляля заперлась в их с Сергеем спальне и за дверью ведет с кем-то страстный диалог. Голос ее был испуганным, поэтому Мария Ивановна, будучи женщиной решительной, сбегала домой, принесла стамеску и вскрыла дверь.

Ляля, как и в прошлый раз, сидела на кровати. Только сейчас она не раскачивалась, а разговаривала с кем-то невидимым, размахивая руками и словно отгоняя невидимого собеседника.

– Не подходи ко мне, – взвизгнула она, и Мария Ивановна решила, что Ляля обращается к ней, но нет.

Соседку женщина не замечала, предпочитая вести диалог с собеседником, живущим в ее воображении. В какой-то момент она завизжала, страшно, на высокой надрывной ноте, упала навзничь на кровати, начала отмахиваться руками и ногами, словно отгоняя остававшегося невидимым врага. Марии Ивановне ничего не оставалось, как вызвать «Скорую».

Приехавшая психиатрическая бригада сделала укол, после которого Ляля практически сразу уснула.

– Она вам родственница? – хмуро спросил мрачный, смертельно уставший врач, заполняя необходимые бумаги.

– Нет, соседка.

– А родственники есть?

– Да, конечно, муж. Но он сейчас в командировке.

Сказав это, Мария Ивановна вдруг вспомнила про Еву и Аню, которых в суматохе упустила из виду. Бросилась их искать и нашла трехлетних девочек на кухне. Сестры сидели, забившись в угол между кухонным столом и стеной. В сползших, не очень чистых колготках, в жутко грязных футболках, они испуганно жались друг к дружке и держались за руки. Разорвать кольцо их рук Марии Ивановне удалось не сразу.

Вместе с детьми она вернулась в спальню, где на кровати лежала укрытая одеялом Ляля.

– Мама умерла? – шепотом спросила у нее Аня.

– Нет, что ты. – Мария Ивановна наклонилась и быстро поцеловала девочку. – Она спит, и вас я сейчас тоже уложу спать, у меня дома, в комнате Липы. Хорошо?

– В общем, эту женщину нужно срочно показать врачу, – сообщил хмурый врач, вставая. – Думаю, ей показана госпитализация, но это не мне решать. Обсудите это с ее мужем, когда он вернется.

От одной мысли о предстоящем разговоре с Сергеем Марии Ивановне становилось нехорошо. Но она была женщиной не из робкого десятка и не отворачивалась от проблем в надежде, что они рассосутся сами собой. К приезду Сергея Ляля уже полностью оправилась от случившегося с ней инцидента, о котором, к слову, совершенно не помнила. Однако Мария Ивановна вновь вызвала соседа к себе и рассказала о случившемся.

– Маша, я тебе не верю, – сказал он. – Нет, я не обвиняю тебя во лжи. Лгать ты не можешь, это я понимаю, но ты просто преувеличиваешь. Подтягиваешь факты под существующую у тебя теорию. Каждый человек может устать и на этом фоне стать немножко неадекватным. Ляле тяжело без меня с девочками. Она устала, и все. Но я вернулся, она отдохнет, и все ее недомогания как рукой снимет.

Следующий приступ случился у Ляли Бердниковой уже в присутствии мужа. Увиденное его испугало настолько, что он примирился с необходимостью показать жену специалисту. Врач-психиатр предложил немедленную госпитализацию, от которой и Ляля, и Сергей, разумеется, отказались.

– Ты пойми, это же клеймо на всю жизнь. Все будут пальцами показывать: вот она в психушке лежала! А девочкам каково придется? Да и как она в больницу ляжет, если мне через три дня опять в рейс? – объяснил Сергей свою позицию Марии Ивановне.