Мадам Икс

Ты, Томас и Лен — все трое провожаете меня. Я иду впереди, спасаясь от горячей атмосферы этого здания. Как только мы выходим в ночь, на меня обрушивается вой сирен и рев клаксонов, восемь человек проходят мимо нас, разговаривая и смеясь в ореоле сигаретного дыма и веселья. Мои пальцы запутались в тонкой алой ткани на моих бёдрах, я подбираю юбку, поднимая её выше от тротуара. Смотрю вверх на ночное небо, на окна, на знакомые здания, которые можно увидеть с незнакомого ракурса, на жёлтые такси, проезжающие мимо плотными рядами. Смотрю на светофор, переключающийся с одного цвета на другой, отсюда его огни намного ярче и больше.

Я игнорирую Томаса, игнорирую твой вопрошающий взгляд, игнорирую недоумённые брови Лена, которые он изогнул. Шагаю прочь, юбка шелестит вокруг моих лодыжек, туфли цокают по тротуарной плитке. Свобода. Спелый и густой воздух в моих лёгких, шум в ушах.

Каблук моей туфли застревает в трещине между плиток, но я продолжаю идти, теперь уже одной босой ногой по холодному бетону. Я спотыкаюсь, чуть не падая на землю. Но меня подхватывает крепкое тело, чьи-то руки оборачиваются вокруг моей талии.

Вдруг я чувствую знакомый взрыв аромата — корица, вино и сигаретный дым.

Я смотрю вверх и вижу его.

— Золушка. С тобой всё в порядке?

Я не могу находиться к нему так близко. Не могу.

Отворачиваюсь, не намереваясь возвращаться за туфлёй, застрявшей в плитке. Я должна убежать от него, прежде чем поцелую. Потребность почувствовать его рот — подавляющая, потребность почувствовать его руки вокруг меня — всепоглощающая.

— Твоя обувь.

Логан нагибается, берёт туфлю и протягивает мне.

Я проскальзываю в неё ногой, после чего появляется Томас, огромной рукой сжимая моё плечо и разворачивая меня на месте.

— Настало время вернуться, Мадам Икс.

Я замечаю блеск в глазах Логана, когда Томас произносит моё имя, и возвращаюсь с охранником к машине.

О, и я оборачиваюсь, оглядываюсь назад. Потому что должна.

Ставлю ногу на порог автомобиля, а моя рука лежит на крыше. Я уставилась на длинную крышу и гладкий капот, смотрю, как светофор загорается ярко-зелёным, и ряд автомобилей начинает движение. Толпа людей выходит под навес, но это случайные люди, они не общаются между собой.

Логан стоит там, смотрит на меня, его волнистые светлые волосы растрёпаны. Рука в кармане брюк, другая поднимает сигарету к губам, оранжевый огонёк на миг освещает высокие скулы — пауза — и облако белого дыма поднимается вверх, чуть в сторону и рассеивается.

Томас подталкивает меня мягко, но уверенно, заставляя сесть в машину, дверь закрывается с глухим стуком, и когда Майбах поворачивает за угол, Логан исчезает из поля зрения.

Но я до сих пор его вижу, его взгляд на моём теле сквозь завесу дыма, он смотрит на меня, желая меня так же сильно, как и я его.

***

Я стою у двери дома в сопровождении Томаса, Лена, и тебя. Хочу побыть с тобой наедине, поговорить. Вместо этого Лен и Томас задерживаются в дверях лифта, блокируя тебя, давая понять, что ты не едёшь со мной внутрь, что я еду наверх только с охраной.

— Спасибо за вечер, Мадам Икс.

— Всегда пожалуйста, — я дарю тебе маленькую, грустную улыбку. — До свидания, Джонатан. И удачи в твоём бизнесе.

— И тебе тоже, — твои пальцы исчезают в правом кармане. — Подожди.

Я останавливаюсь у открытых дверей. Ты подходишь ко мне, берёшь меня за плечи и разворачиваешь. Становишься позади меня. Я чувствую тебя, слышу твоё дыхание. Что-то холодное и тяжёлое ложится мне на декольте. Я смотрю вниз и вижу огромный сапфир. То старинное ожерелье, что ты выиграл на аукционе.

— Джонатан...

— Это не обсуждается, Икс, — ты опускаешь руки на мою шею, закрепляя застёжку, затем делаешь шаг назад. — Вот.

Я поворачиваюсь и вижу, что ты улыбаешься. Киваешь головой.

— Почему? — спрашиваю я.

Ты пожимаешь плечами, и я вижу ухмылку, похожую на беззаботную усмешку.

— Потому что я могу. Потому что хочу. Оно идеально смотрится на тебе.

— Зачем ты купил это, Джонатан? Не для меня уж точно.

Снова пожимаешь плечами, на этот раз уже не так легко.

— Потому что отец был там. Я хотел что-то ему доказать.

— Ты потратил четверть миллиона долларов, чтобы насолить отцу, чтобы показать ему, какой ты?

— В принципе, да.

— Это ребячество.

Я протягиваю руки, чтобы снять ожерелье.

— Возможно, да. Но таково моё детское решение. Сохрани его, Икс. Это мой подарок тебе.

Что-то в твоём голосе и в твоих глазах убеждает меня.

Я опускаю руки. Поднимаюсь на носочки, чтобы обнять тебя платонически.

— Хорошо, Джонатан. В таком случае... спасибо.

— Всегда пожалуйста, — ты салютируешь мне, прикасаясь к виску указательным и средним пальцами. — Увидимся.

И ты уходишь.

Я никогда тебя не увижу. И чувствую себя от этого печальней, чем ожидала.

Наконец, в одиночестве я стою у своего любимого окна. Смотрю, как проезжают такси и грузовики, как ближайший светофор меняет цвета по зелёно-жёлто-красному циклу, чувствую, как свободно дышат мои лёгкие, слышу звуки клаксонов и сирен, голоса и запах города.

Глаза цвета индиго.