Madame. История одинокой мадам

Нет, я так и не смог изменить свое мнение насчет этой особы. Вопрос о гибели моей сестры оставался открытым. Это им было теперь все равно. Мне — нет. А потому, пока я сам лично не снял подозрения с Мадам и ее муженька, они останутся для меня врагами номер один. Этому способствовал еще и сюжет фильма. Каким же нужно быть хладнокровным человеком, чтобы написать с себя портрет главного злодея, да еще приписать себе три убийства. Правда, тот факт, что этот самый Женя приписал себе не два, а три убийства, наводил меня на мысль, что он действительно считал Элю убитой. Гуляла в моей голове и другая мысль, что таким образом он хотел все запутать. Но в любом случае я не мог спокойно смотреть на человека, который делает карьеру на гибели моей сестры. Да, я понимал, что он, возможно, с глубоким сочувствием относится к судьбе Жанны и Иры. Но он так психологически достоверно описал себя в роли злодея, что я никак не мог отделаться от неприязни к нему.

Один тост сменял другой, и вскоре мы все здорово набрались. Богомолов расстегнул две верхние пуговки на рубашке, и от его шика не осталось помину. Впрочем, к нему я тоже не испытывал добрых чувств после нашего последнего разговора. Я вообще не хотел приходить на это празднество, но Алла настояла и я не смог ей отказать.

Я смотрел на них и удивлялся, насколько быстро они обо всем позабыли. Богомолов корчил из себя детектива. Собирал информацию, посылал Алку шпионить за Мадам. И чем кончилось? Как только он получил подтверждение, что Мадам с Женей не имеют к преступлению никакого отношения, он начисто утратил интерес к убийце. Я думаю, он и не получил никаких подтверждений вовсе. Просто понял, что Мадам — уникальная актриса (то есть не актриса, а источник биоволн, которые заставят народ валом валить на его фильмы и принесут ему еще более громкую славу), и не стал копать глубже. Алла… Ну что Алла! Она слабая женщина и целиком и полностью попала под очарование Мадам (которого я, к слову, так и не заметил). Она искренне любит ее и по-прежнему ходит за ней по пятам, как ручная собачонка. Не знаю, насколько Мадам привязана к Алле, но каждое утро она начинает с непременного звонка к нам. Трижды на дню они перезваниваются или встречаются, репетируют или обсуждают свои роли. Благодаря Алле Мадам довольно сносно справилась со своей ролью.

Я смотрю на них и борюсь с желанием встать и спросить: «А кто же все-таки убил? Кто же из вас?» Но я не спрошу. Я слишком люблю свою Алку. Мне не хочется портить ей настроение. Тем более что она выглядит на экране совершенно потрясающе и…

Она бросила на меня ласковый взгляд, я обнял ее за плечи и притянул к себе. Атмосфера за столом была теперь почти что домашняя, и не только Женя, но и Богомолов позволяли себе подобные вольности со своими дамами. (Богомолов явился со своей вечно уставшей секретаршей и впервые объявил нам, что она по совместительству является еще и его женой!) Мой поцелуй угодил Алке в висок, и она зажмурилась от восторга.

В этот момент я явственно почувствовал, что за нами кто-то наблюдает, повернулся и сразу же столкнулся взглядом с…

***

С утра мне казалось, что этот день пройдет для меня как обычно. Но к полудню настроение резко сменилось. Человек ведь не может исчезнуть бесследно? Не может! Вот меня и потянуло снова на розыски. Так что день снова был погребен под пеплом несбывшихся надежд.

Сколько кругов уже сделано мною вокруг этого дома? Тысячи?.. Знакомый подъезд казался чревом бездыханного животного, а знакомое окно полыхало адским пламенем от соприкосновения с последними лучами солнца. Пора уходить. Пора как-то налаживать собственную жизнь. Наверно, все же наше краткое знакомство было миражом, который свел меня с ума и заставил натворить столько глупостей. Мне показалось, почудилось, померещилось, приснилось. А значит, не было и оскорбительного, болезненного финала у нашей истории. А что до тех девок, то я не жалею нисколько. Мне было не удержаться.

К вечеру появилось желание восстановить свою жизнь, реанимировать связи с людьми, забыть о несбыточном. Но телефоны не отвечали — ни домашние, ни сотовые, словно все вымерли. Эта мысль привела меня на мгновение в восторг, путь ложный, но он заполонил мою душу теплыми волнами…

Мадам была великолепна как всегда. И бог с ними, с теми усилиями, которые мне пришлось приложить, чтобы пробиться через охрану и посмотреть на нее. На ней было платье из плавленого серебра: голые руки, голые плечи, ключицы. Только совсем немного прикрыта грудь. Ей идет, кто спорит. И этой верткой, чернявой, что вьется возле ее плеча, тоже идет синий цвет, а…

Не может быть!

Мне даже пришлось отпрыгнуть в темноту за колонну и молиться, чтобы Бог сохранил мой бедный разум… Но по пульсации в висках, по дрожанию рук и омерзительному чувству тошноты было ясно, что он этого делать не собирается…