Мадьярские отравительницы. История деревни женщин-убийц

Я хорошо знал этого старика, так что меня это ничуть не удивляет.

Никогда бы не подумал, что Юзеф способен на такое!

Бедный Юзеф!

Тетушка Жужи пыталась получить как можно больше информации о деле Мадараш. Она посылала своих сыновей за еженедельными газетами, и те просматривали их от корки до корки в поисках статей об аресте Мадараш. Новости на эту тему представляли собой короткие полицейские сводки, однако тетушка Жужи внимательно слушала, когда их ей зачитывали, и даже иногда просила прочитать ей ту или иную статью несколько раз. Она пыталась понять, не скрывается ли в этих статьях что-либо между строк.

В результате словоохотливости доктора Цегеди-младшего, который не мог удержаться от разговоров о событиях того вечера, когда он промывал желудок Анталю Барталю, быстро распространилась также новость об аресте Эстер Сабо. Однако в этом случае участники обсуждений придерживались разных точек зрения. Кто-то возлагал вину исключительно на бывшего органиста, который, по их утверждению, являлся просто старым пьяницей, который только то и делал, что напивался целыми днями, поэтому, по их мнению, не было ничего удивительного в том, что в конце концов он отравился спиртным. В подтверждение своей точки зрения они интересовались, зачем Эстер Сабо было желать его смерти. По их мнению, для нее не было никакого смысла оказывать услугу многострадальной жене этого никчемного старика. Однако другие жители Тисакюрта были склонны все же подозревать Эстер Сабо в злом умысле. Они утверждали, что она способна, не колеблясь, убрать со своей дороги любого, кто не придется ей по нраву.

Дело для Кронберга

Сольнок Вторая неделя июня 1929 года

Янош Кронберг всегда проводил свой обеденный перерыв дома, а его собака после обеда всегда сопровождала его обратно в здание суда. Дэнди, помесь бигля и ретривера, любил вышагивать рядом с Кронбергом, высоко подняв морду и безостановочно виляя хвостом, который в это время становился похож на метроном.

Кронберг прошел с Дэнди по улице Барошш, пересек площадь Кошута и остановился у ступеней здания суда. У его ног взметнулись небольшие облачка пыли, которая стала оседать на отвороты брюк, влажные от мелких капелек уличных лужиц. Дорогу мостили уже много лет назад, и на ней постоянно застаивались грязные лужи. Когда Дэнди встряхнулся, на брюки его хозяина попала новая порция уличной влаги и грязи, что, однако, энергичного пса совершенно не смутило.

Кронберг наклонился и осторожно надел Дэнди на шею корзинку. Затем он сунул руку в карман, вытащил записку, которую приготовила его жена, и засунул ее за ошейник собаки. После этого он похлопал Дэнди по боку, и пес побежал в ту сторону, откуда они пришли. Кронберг некоторое время понаблюдал за тем, как Дэнди мчится по грязной дороге с корзиной, которая раскачивалась на его шее. Собака направлялась к мяснику, который, достав из-под ошейника записку и прочитав ее, должен был выполнить семейный заказ. Дэнди знал, что дома его ждет угощение в том случае, если он не притронется к тому мясу, которое мясник положит в корзину, находящуюся всего в нескольких сантиметрах от его носа.

Войдя в свой кабинет, Кронберг снял пиджак и шляпу и повесил их рядом с дверью. В большое окно струились лучи яркого солнца, и в помещении пахло нагретой кожей и разогретым деревом кабинетной мебели. Кронберг сел за стол, заваленный различными документами, бумагами, письмами и папками. Среди них была и новая папка по делу об убийстве в Тисакюрте, к расследованию которого недавно был привлечен Кронберг.

Вскоре в кабинете появился его друг Барни Сабо[31], репортер, которого в городе называли Редактор. Янош Кронберг и Барни Сабо встречались каждое буднее утро в кабинете прокурора. Барни зачитывал Кронбергу новости, выбрав статьи, которые могли представлять интерес для прокурора, из множества газет, как областных, так и национальных. Пока Барни читал, Кронберг сидел неподвижно, сложив руки пирамидой и положив на них подбородок, часто с закрытыми глазами, чтобы лучше представить себе то, о чем шла речь в той или иной статье. Иногда Кронберг останавливал Барни, словно дирижер, делающий движение оркестру своей палочкой, и двое мужчин принимались обсуждать очередную историю. У Кронберга была привычка рисовать в воздухе диаграммы, знаки, цифры, и прокурор вместе с Барни на какое-то мгновение устремляли взгляд в ту точку, где был обозначен очередной условный рисунок Кронберга.

Как только дело об убийстве в Тисакюрте попало к нему в руки, Кронберг обратился к Барни с просьбой рассказать ему все, что тот знал об этой деревне. Когда Барни был моложе, он работал начинающим репортером регионального еженедельника, освещавшим события в деревнях на Тисе, поэтому он смог ознакомить Кронберга с ситуацией в них, по крайней мере, в общих чертах.