Мадлен. Пропавшая дочь. Исповедь матери, обвиненной в похищении собственного ребенка

Между благожелательным интересом и вторжением в личную жизнь существует тонкая грань, которую очень трудно почувствовать. К нам домой часто приходят чужие люди, желающие поделиться информацией, обычно это разного рода медиумы и экстрасенсы. Один такой ясновидец в 2010-м явился к нам на самое Рождество, когда мы сидели за праздничным столом, и боюсь, что Джерри с ним не очень церемонился. Бывает, что совершенно незнакомые люди стучатся в нашу дверь и говорят: «Привет. Мы тут проходили мимо и решили зайти, узнать, как у вас дела». Это добрые люди, поступают они так из благих побуждений, и мы дорожим их заботой, но не всегда такие поступки можно понять. И тех, кто пересекает ту грань, о которой я уже говорила, думая, что совершает добрый поступок, трудно осуждать.

Сейчас я гораздо ранимее, чем четыре года назад, особенно как мать. Помню, как я беспокоилась о Мадлен, когда она была маленькой. Многие мои страхи были глупыми и смешными: что, если Мадлен в рот залетит пчела, ужалит ее и у нее распухнет горло? Что, если бегущая мимо собака ни с того ни с сего прыгнет на Мадлен и вцепится в нее зубами? Мне даже в страшном сне не могло присниться, что кто-то может ее украсть прямо из кровати. Но после той ночи мой страх за Шона и Амели удвоился. Я теперь постоянно думаю о несчастных случаях, о болезнях и, что неудивительно, о том, с какими людьми им приходится общаться.

Я думаю о будущем, о том, как дети станут учиться в университете или, может быть, как когда-то я, полюбят путешествовать. Я не хочу, чтобы они покидали меня. Пусть они всегда будут рядом со мной, в безопасности. Поделившись с Аланом Пайком своими страхами, как рациональными, так и иррациональными, я, по его совету, стала ободрять себя: «Ты должна быть сильной. Должна позволить им узнать, что такое жизнь. Большинство детей вырастают, и с ними не случается никаких трагедий. Пока ты есть у них и можешь их поддержать, у твоих детей все будет отлично».

По совету специалистов мы всегда старались быть открытыми с Шоном и Амели и правдиво отвечать на любые их вопросы по мере их возникновения. Когда Амели примерно в три с половиной годика вдруг посетила мысль, что Мадлен могла сама убежать, мы объяснили детям самыми простыми и доступными им словами и так, чтобы не испугать их, зачем похищают детей. Нехорошо присваивать то, что принадлежит другому, напомнили мы им, но именно это случилось с Мадлен. Она не убежала. Кто-то захотел ее присвоить и забрал ее у нас. Близнецы поняли, что это был плохой поступок и что из-за него мы грустим. Они все правильно поняли, но по-своему, по-детски: какой-то злой дядька украл их сестру, и теперь мы должны найти ее. Они подрастали, и мы продолжали отвечать на их вопросы, осторожно, но честно.

Положа руку на сердце, могу сказать, что, к моему огромному облегчению, сейчас Шон и Амели — по-настоящему счастливые дети, прекрасно приспособленные к жизни, гармонично развитые и эмоционально уравновешенные. Мы так гордимся ими! Великая заслуга в том, что они стали такими, принадлежит, конечно, нашим друзьям и родственникам, которые окружили их теплом и заботой в Португалии и не покинули дома. Пройдут годы, и, я уверена, они будут благодарны отцу и матери за то, что мы сделали все возможное, чтобы найти их старшую сестру. Конечно же, мы продолжаем надеяться, что главным событием в их жизни станет благополучное возвращение Мадлен в семью.

Меня часто спрашивают: «Вот вам как человеку верующему случалось гневаться на Бога за несправедливость?» За все это время мне много раз казалось, что Бог отвернулся от меня или что Он оставил Мадлен. Более того, порой я даже начинала сомневаться в его существовании. И да, я гневалась на Всевышнего. Я кричала во весь голос, иногда от злости даже колошматила попадавшиеся под руку предметы (боюсь, даже церковные скамьи помнят мои удары и пинки).

Я не виню Бога за похищение Мадлен. Но мне все время приходится бороться с тем необъяснимым фактом, что, несмотря на бесчисленные молитвы, несмотря на проделанную нами огромную работу, мы до сих пор не имеем ответа. Моя тетя часто повторяет: «Молись так, словно все зависит от Бога. Трудись так, словно все зависит от тебя». И я действительно считаю, что именно так мы вели себя.

Никогда в жизни я не молилась за кого-нибудь или ради чего-нибудь так много и так усердно. Вместе с нами молились тысячи людей, может быть, даже миллионы. Почему же, если Мадлен жива, Господь не вернул ее нам? Если же она мертва, наверняка Он мог бы открыть нам истину и тем самым положить конец мукам неведения. Что же нам делать? Сколько еще ждать, пока Он сообщит нам хоть что-нибудь? Или все?

Еще мне было трудно понять, почему на нас обрушились и другие беды. Почему столько страданий и несправедливости достается нашей семье? Говорят, что Господь дает каждому испытание по его силам. Боюсь, что наш крест слишком тяжел и несем мы его слишком долго.