Маэстро

— Мне нравятся вот эти серьги, — она кивнула на две капельки-бута с синими камнями. — Но давай мы их купим в следующий раз. Например, через год, когда приедем сюда отмечать годовщину нашего знакомства.

— Зачем ждать? — удивился Марик. — Тогда мы купим что-нибудь еще. Дядя Адиль! Да бросай ты свой кофе, иди к нам. Вот эти серьги хотим!

Серьги стоили чуть больше, чем у него было. Но старая дружба, Восток. Марик не сомневался, что дядя Адиль поймет все с полувзгляда, а необходимую сумму Марат ему потом с кем-нибудь передаст.

Так оно и получилось. Из лавки дяди Адиля они вышли спустя час: пока выпили кофе, пока обсудили все новости, произошедшие за последние несколько лет, что Марик не был в родном городе. Серьги Маша надела сразу, и они идеально подошли под ее кремовое платье и белоснежную кожу. Здесь, в декорациях старого города, она выглядела как персидская княжна, и по ее счастливым глазам Марат понимал, что серьги она будет носить и в Москве. Он и сам ощущал радость от того, что все складывается. Не в серьгах ведь дело и даже не в одобрении бабушки Гульнар. Просто все складывалось. Ни с одной женщиной он не чувствовал такого единения, ни с одной он не мог просто молчать, гуляя по парку, и наслаждаться моментом. Их всех почему-то требовалось развлекать, о чем-то приходилось говорить, что-то доказывать. С Машей просто было хорошо, без дополнительных условий.

Но одна мысль не давала Марату покоя и омрачала его безусловное счастье. Накануне вечером они с дедушкой Азадом, уже совсем стареньким, но все таким же строгим, сидели во дворе. Говорили о разном, все больше о работе Марата. Но потом дед вдруг спросил:

— Когда свадьба?

Как о чем-то решенном, как будто дело только в дате, которую осталось назначить. И Марат понимал, что дедушка прав. Каких бы зароков он себе ни давал, что бы ни обещал себе в юности, он смотрел на Машу и понимал — это не та женщина, с которой можно жить без обязательств. То есть можно, да. В конце концов, она была взрослым человеком, состоявшейся певицей, а не наивной институткой. Но впервые Марику казалось, что отношения без брака оскорбительны. По крайней мере, с такой, как Маша.

Но где взять деньги? Хорошо, он сейчас вызовет Мопса, тот нарисует ему какие-нибудь гастроли, какие-то внеплановые концерты, на свадьбу они быстро соберут. Но что дальше? Куда он приведет жену? В квартиру Кигеля? Или снять номер в гостинице? На сколько? На месяц? На два? Нет, нужно свое жилье, в конце концов, он мужчина! Он должен решать подобные вопросы. Но Марат знал только один способ — гастроли. По Дальнему Востоку, по Сибири, по Уралу. По тем союзным республикам, в которые несильно рвутся артисты первого эшелона. А у Маши свой график, свои концерты и гастроли. И это значит, что впереди у них постоянные разлуки. На многие месяцы вперед.

«Любовь на расстоянии стынет, как костер на ветру», — всплыла в голове банальная, но очень правильная фраза. И к артистам она относилась в первую очередь, Марат слышал сотни подобных историй. Что же делать? Выхода он не видел. Только работать. Как Андрей, соглашаясь на все, что предложат. И молиться, чтобы их чувства выдержали грядущее испытание.

* * *

Марат сомневался до последнего. Сольные концерты на стадионе? Ну что за глупость! Стадионы предназначены для спортивных мероприятий, а не музыкальных.

— Как ты себе это представляешь? — выговаривал он Мопсу. — Расстояние от сцены до трибун огромное. Люди увидят какую-то крошечную поющую точку. А звук? Акустики на стадионах считай что нет. Связи со зрителем никакой, особенно с дальними трибунами.

— Ты же пел на «Красном Богатыре» в прошлом месяце! — парировал Мопс. — Ничего? Десять тысяч мест, вполне себе стадион!

— Не сольный же концерт!

Тот концерт был сборный, весь цвет советской эстрады поздравлял славный шахтерский город с юбилеем. Как раз все население города стадион и вместил. Тогда Марат тоже долго отнекивался, но соблазнился тройной ставкой. За выступление на стадионе гонорар умножался на три, а в свете последних событий деньгами он пренебрегать перестал. Ну и что в итоге? Заплатили ему не шесть рублей за две песни, а восемнадцать. Больше потратил за ту поездку. И дело даже не в деньгах. Он за две песни-то измучился. Ну глупо петь о любви на огромном стадионе под открытым небом. Это Кигелю хорошо, вышел с агиткой, завел зал, все вместе поскандировали — вполне органично. А любовная лирика требует камерных залов и соответствующих декораций. Орать о любви на дальние трибуны как минимум нелепо.

— Марат, ты единственный эстрадный артист, который на сольный концерт может собрать стадион! И не один стадион, заметь! В Киеве готовы дать нам пять дней уже сейчас! И я уверен, что, когда начнется продажа билетов, они предложат и шесть, и семь дней. Тройная ставка за сольный концерт, Марат!

В школе Марику математика никогда не давалась, но сто на три умножить несложно. Его стандартная ставка за сольный концерт в случае со стадионом умножалась на три, и получалось триста рублей за один концерт. Очень даже неплохо.