Магадан — с купюрами и без

Я помню с детства, а прошло уже более полувека, как бегут по паркетным дощечкам сцены театра балерины, такие легкие и воздушные, а на самом деле сильные и выносливые, как сельские почтальонши в кирзовых сапогах, бредущие с толстой сумкой по осенней непролазной глине.

Мышиный король из сказки — он ведь в первую очередь король, а уж потом мышиный. Я был еще мал, чтобы замахиваться на высокие сферы и пугался собственных мыслей, как ворона куста. Меня тянуло назвать героя сказки мышиным генсеком, соответственно историческому моменту.

Да и сам я, в силу возраста, будто бы погруженный в просторы сказки, чувствовал себя мышью — безымянной, отнюдь не прима-балериной, а актрисой второго, третьего плана, питавшей огромную зависть к коронованной особе. Потому говорят — мокрый, как мышь.

Флейтиста мне найти не удалось, все специалисты разбрелись по злачным местам, а вот до флейтистки Оксаны получилось достучаться. Бывшая магаданка проживала теперь в соседней стране, вольном городе Одессе. Объездила весь белый свет с гастролями, на родине Моцарта получила первый приз в конкурсе «Золотая флейта».

Как она оказалась в Магадане, остается только догадываться. Версий много, и самая экзотическая из них — угон самолета псевдотеррористами.

Оксана пошла по местам боевой славы и дала несколько неофициальных концертов в узком кругу, настолько узком, что некоторым разжиревшим туда не протиснуться. Как узнаваема она была по манере нервно позевывать и прикрывать рот тыльной стороной ладони. Когда-то давно я прозвал юную учительницу музыки «Ой, дивчина, шумит Ганди».

И тут мне пришла мысль проверить сказку былью, возможно даже болью. Я напомнил о музыканте-крысолове и, как бы шуткой, вызвал женщину к барьеру. Не знаю, что на меня нашло и что на нее, ведь в те времена повальной эйфории я никогда не обращался к ней напрямую, только через ее парня, а их было несколько, и двоих уже нет в живых. Моя жена тотчас сдружилась с Оксаной, едва переехала вслед за мной в Магадан. Такая у нее была манера связывать меня по рукам-ногам живыми кандалами. А старость перевела нас всех на беспривязное содержание.

Флейта в год крысы — мистика. Но с рациональным в подоплеке, ведь рац — это же по-английски крыса! Дайте словам столкнуться смыслами и увидите в блеске и оскале нечто ослепительное.

Все, кто был на вечеринке, направились к зданию, где проживала беременная крыса, заинтригованные вконец, и, когда Оксана приладилась играть Моцарта, потом Чайковского, потом ораторию магаданского композитора Нагаева для флейты, и феноменальная крыска оказалась первой, кто закатил глаза и вибрировал хвостом в такт.

Затем выбежали со швабрами в руках участницы недавней корриды. Мелодия захватила их, они окрысились на меня. Того и гляди набросятся. А я на них отплясываю по-матросски «Яблочко». Чистый балет.

Пришлось мне выдать все свои скудные таланты, зарычать по-кошачьи и затопать мокасинами 45-го размера. Но доконало собравшихся мое горловое пение. Серые сухопутные крысы шли цепочкой в сторону морского порта, полные решимости погрузиться в мусор и нефть Нагаевской бухты, закрыв грудями горизонт. А черные корабельные крысы были готовы посражаться за жизненное пространство.

И вдруг тишину вечера разорвал клаксон. Конечно, звуковые сигналы автомобилистам в Магадане, как и везде в стране, запрещены, и лишь свадебные кортежи кружат по узким улочкам, наводя оторопь на прохожих.

Но этот звук произвел не механизм, а живой человек, приложив к губам саксофон. Он расположился возле памятника, и прохожие кидали ему в футляр инструмента деньги. Человек был молодой и годился мне во внуки, а заиграл он мелодию «Маленький цветок», которую я впервые услышал в восьмом классе с пленочного магнитофона. Тот весил столько, что двоим не поднять. В актовом зале нашей продвинутой школы были танцы, и я впервые в жизни брал девочку за талию, а потом мы целовались в фотолаборатории, и ее губы напомнили по вкусу черную икру, но я это понял спустя несколько лет, когда впервые напился на банкете, где впервые был свадебным генералом.

У молодого музыканта не было этих воспоминаний и ассоциаций. По оброненным фразам я понял, что мысли саксофониста обращены к собрату по инструменту Биллу Клинтону, который якобы тоже для понта изредка выступал на улице, и доллары за Гленна Миллера ему бросали несметно. Но главное, Левински, ее полноватые солоноватые губы и примятое синее платье на полноватой фигуре. Юный магаданец жаждал таких фанаток, я прочел по напряженному вдохновением лицу. Конечно, для этого вовсе не обязательно быть президентом США, даже бывшим. Обычный лабух имеет не меньше счастья и ливинских, зажигающих кровь. И есть среди них талантливые флейтистки.

Молодец, умница! А то я забыл про джаз. Забыл о своей первой любви к музыке, о прикосновениях губ к губам флейты, к губам девчонки, единственной во всей школе носившей брекеты — проволочки на зубах, лучшей гимнастке и артистке разговорного жанра, с сильными, как у мужика, ногами. У нее было несколько прозвищ, в том числе Крыса.