Магазин работает до наступления тьмы (СИ)

Славик хотел ущипнуть себя за левую руку и обнаружил, что вместо правой у него гусь. Гусь раскрыл желтый зубастый клюв и цапнул Славика за предплечье, но тот ничего не почувствовал. Он выбросил гуся, и принялся бродить по вытянувшемуся в бесконечность торговому залу, пытаясь вспомнить, какие еще существуют средства для скорейшего пробуждения. Из душевой насадки, заменившей одну из ламп под потолком, полилась ледяная вода, но Славик остался совершенно сухим. Потом он попробовал внушить себе, что хочет в туалет, но ничего не получилось. Потом Славик заметил на полке разноцветный конструктор, в который много лет назад играл с большим увлечением, и увлекся снова. Он возводил высокие, идеально ровные башни и лениво размышлял о том, что ему, кажется, надо что-то сделать, только вот что?.. Из-за шкафа вышла Леся. Бледная, нечесаная, в ночной рубашке, она покачивалась от слабости из стороны в сторону.

— Кого ты в меня впустил? — спросила Леся тонким печальным голосом.

— Не надо! — заплакал Славик. — Ты ненастоящая!

— Я впускала только тебя и только по любви…

Славик опрокинул башню и побежал прочь. Он бежал очень долго, но совсем не устал. Потом перешел на шаг, разглядывая полки вокруг — на них по-прежнему было столько всего интересного. Мамино стеклянное ожерелье с застывшими пузырьками воздуха в прозрачных бусинах, дедушкин офицерский планшет из темно-коричневой негнущейся кожи, висевшая в классе карта мира, по которой Славик мысленно путешествовал, тыкая не глядя пальцем и загадывая, что когда-нибудь обязательно съездит туда, куда попадет, — если, конечно, это опять не окажется океан. Обилие знакомых предметов умиротворяло, и только где-то очень глубоко теплилась угасающая мысль, что с этим местом и вообще с теперешним положением вещей что-то глобально, основополагающе не так.

Раздался тихий призывный свист, и Славик увидел Женечку. В одной руке у Женечки был большой фолиант, на обложке которого было написано «Пробуждение». Фолиант испускал голубовато-белый свет, а вокруг букв прыгали искры. В другой руке хрупкое создание держало электронный будильник — Славик мгновенно узнал ненавистный пожелтевший корпус, и тусклый дисплей, и каждую трещинку на нем. Этот будильник, неубиваемый, как Кощей Бессмертный, долгие годы поднимал его сначала в школу, а потом в институт. Под ребрами и в коленях у Славика возникло тошнотворное ощущение, словно он куда-то падает, линии шкафов, пола и потолка торгового зала сдвинулись, преобразуясь в цветные геометрические фигуры. Он поплыл в калейдоскопическом мареве, и времени не стало. Были только покой, и сияние, и еле слышный звон хрустальных колокольчиков. Мысли, сознание, сама суть Славика таяли как масло на солнцепеке, это было восхитительно и имело неизвестно чем уже ощущаемый сливочный привкус. Потянулась мягкой карамелью последняя уцелевшая мысль: наверное, так чувствуют себя те, кто попадает в рай, — и тут на него обрушилась «Маленькая ночная серенада» в незабываемо гнусавом исполнении пожелтевшего школьного будильника…

Славик обнаружил себя на твердом и холодном кафеле, шевельнулся, охнул от боли, пробежавшей по позвоночнику и отозвавшейся в конечностях, — и в то же мгновение услышал надрывный, неумолкающий визг дверного звонка. Похоже, этот визг его и разбудил. В голове было сонно и мутно, во рту — сухо, все тело ныло. Славик мучительно пытался вспомнить, что он должен сделать и должен ли вообще, и вдруг его осенило. Звонивший наконец убрал палец с кнопки, и Славик что есть силы закричал:

— Входите! Входите!..

За стеной грохнуло, потом раздался треск, потом топот. Шум стоял такой, будто в квартиру вломилась целая толпа. Кто-то пробежал по коридору и забарабанил в дверь ванной. Славик отполз за корзину с бельем.

— Это мы! — послышался из-за двери голос Матильды, и Славик никогда еще не был так рад ее слышать. — Вылезай, крум!

***

В коридоре оказалось невыносимо светло, Славик жмурился до шума в ушах и прикрывал глаза ладонью. То, что он успевал разглядеть в кратких вспышках, походило на продолжение безумного сна. Входная дверь была распахнута настежь, замок выворочен, вешалка для верхней одежды сорвана со стены. В прихожей топтались Женечка и безостановочно хихикающая Леся. А посреди коридора стояла взъерошенная Матильда с отнятым у Леси кухонным ножом.

Несколько секунд Славик ошарашенно следил за тем, как Женечка, раскинув длинные руки, теснит Лесю к платяному шкафу, а та наскакивает и пытается то ударить, то ускользнуть.

— Чего смотришь, уходи отсюда. — Матильда махнула ножом в сторону двери. — Женечка не будет вечно ее держать.

Славик послушно, вдоль стеночки направился к входной двери. Леся затихла, не сводя с него взгляда. Когда до лестничной клетки, с которой тянуло прохладным воздухом свободы, оставалась всего пара шагов, Славику опять показалось, что глаза Леси светятся отраженным светом, как у кошки. Он помедлил, вглядываясь, а Леся широко и беспомощно ему улыбнулась.

— Я схожу за врачом, — пообещал Славик. — Ты пока подожди здесь, ладно?