Магазин волшебных украшений

— Сомневаетесь в своей компетенции, лорд Отеро? — холодно усмехнулась я. Такой тон всегда действовал на Людвига отрезвляюще. — Вы, помнится, еще на заре нашего знакомства рассказывали мне, как профессионалу непозволительно поддаваться чувствам. И что же я слышу теперь?..

— Но это ведь вы.

Он двигался стремительно и плавно: встал, обошел стол и, буквально сдернув меня со стула, заставил подняться и сжал ладонями плечи.

— Это вы, — повторил Отеро, глядя на меня сверху вниз, а я замерла, как пугливый суслик, опасаясь двинуться, даже вздохнуть. — Вы знаете, что когда речь идет о вас, я не могу оставаться равнодушным. Марика…

— Вы не имеете права, — еле слышно произнесла я, — не имеете никакого права ставить под угрозу свою задачу из-за того, что… — тут пришлось остановиться. Я не могла произнести это вслух и никогда не произносила. Только Людвиг.

— Из-за того, что люблю вас.

Он был так близко. От него пахло кофе, лимоном и мятой; привычные запахи, ставшие за многие годы почти родными, успокаивали, но не кружили голову. Когда-то давно я задавала себе вопрос: отчего я, дурочка такая, не могу приказать своему глупому сердцу влюбиться в Людвига Отеро? Ответить взаимностью на его чувства, вспыхнувшие сразу и явно сжигавшие его изнутри. Это была бы жизнь, полная счастья. Когда-то мне казалось, что Людвиг меня просто жалеет, а потом я убедилась: его любовь, смешанная со жгучей страстью, чей отблеск я видела в его глазах, остается прежней. Может, даже растет. Мы очень мало и редко об этом говорили.

Сердцу нельзя приказывать — вот что мне стало ясно. Когда Людвиг впервые признался мне в своих чувствах, я отказала ему. Предложила и вовсе не видеться, чтобы он смог меня забыть и найти женщину, которая ответит ему взаимностью. Отеро сухо сообщил, что в выборе своем уверен. Он был рядом все эти годы, иногда пытая счастья, неизменно получая отказ и оставаясь на положении друга, который поддержит и выслушает. Я пыталась даже поссориться с ним, чтобы освободить его; он высмеял эти попытки. Мне было неловко держать его в плену несбыточных иллюзий, и я могла лишь предполагать, какие страсти кипят внутри у человека, повелевающего тьмой. Но Людвиг никогда не переступал черту. Никогда.

И вот теперь я встретила Дейва. Я еще не понимала, будет ли это мимолетным романом или же чем-то большим: слишком рано об этом говорить. Но впервые за долгие годы мое сердце встрепенулось, откликнулось, пробуждая интерес к мужчине. Я была глупенькой влюбчивой бабочкой в юности, а потом собственные поступки перемололи меня и, казалось, заморозили. Я все задавалась вопросом: имею ли я право… И даже закрадывалась в последний год коварная мысль, что стоит сдаться на милость Людвига, позволить ему любить себя, а он получит то, чего хочет.

Это было бы самым большим предательством по отношению к человеку, который сделал мне столько добра.

— Мой ответ остается прежним, — прошептала я.

Людвиг безнадежно кивнул, отпустил меня и вернулся на свое место; я села, чувствуя, что предательски дрожат колени. Краем глаза увидела, как успокаиваются тени в углах.

— Хорошо, — произнес Отеро спокойно, — однако ваш ответ не отменяет моего беспокойства. И вот что я подумал, Марика. Может, нам стоит заключить сделку?

— Разве той, что уже есть, недостаточно?

— Личную сделку между нами. Если все пройдет благополучно, дело завершится, виновные будут найдены… Вы останетесь в Райстоне?

— Пока слишком рано об этом говорить.

— Поэтому я и завел беседу сейчас. У меня есть возможность вернуть вас ко двору. Ваша семья, конечно… — он поджал губы. — Но их мнение не будет учитываться. Только мнение того, кто раскрыл заговор государственной важности. И той особы, что в этом помогла.

Я начала прозревать.

— Милорд, только не говорите, что все это время делали карьеру ради меня.

— Ради себя, разумеется, — усмехнулся он. Хризолит в его перстне блеснул, когда Людвиг сцепил руки в замок. — Но и ради вас тоже. Когда-то мне казалось, что я смогу вас этим покорить. Боги, какая наивность! Вы не подчиняетесь законам. Я должен был это сразу понять, а я до сих пор надеюсь. Но теперь у меня есть шанс действительно сделать для вас кое-что хорошее, Марика.

— Всего того, что вы уже сделали, более чем достаточно, — мягко произнесла я. — Я в жизни не смогу расплатиться за вашу доброту…

— Вы ничего не должны мне, — отмахнулся Людвиг, — и я никогда так не считал. Однако теперь… Если мы оба преуспеем, я буду просить помилования у короля для вас. Полной амнистии, восстановления в правах, возвращения вам истинного титула и состояния. И, разумеется, вы сможете вернуться ко двору. В глазах общественности вы все искупите.

— Разве такое возможно?

— Десять лет назад об этом и помыслить было нельзя. Теперь, если мы раскроем заговор, — легче легкого.