Магда Нахман. Художник в изгнании

Я неожиданно получил от Ачарии просьбу устроить художественную выставку работ его спутницы Магды Нахман, которая только что умерла. Она стала его женой в Москве в начале двадцатых годов, когда он был пылким молодым индийским националистом и работал с Коминтерном, пока не утратил иллюзий относительно государственного коммунизма. Они переехали в Берлин и разделили тяжесть изгнания. Там она состоялась как художник и была представлена на знаменитой гитлеровской выставке дегенеративного искусства. Им удалось переехать в Бомбей. Здесь она начала с нуля, обратившись к изображению индийских тем. <…> Ачария писал мне в отчаянии, что он не может смириться с мыслью, что ее забудут, и попросил меня устроить выставку в Лондоне. К сожалению, Ачария внезапно умер. Индийские власти заблокировали экспорт картин Магды, заявив, что на них претендует законная вдова Ачарии, на которой он женился в пятнадцать лет по родительской воле и которую не видел полвека с лишним. Вдова считала, что на нее неожиданно свалилось сокровище. Так картины исчезли из виду[486].

Воспоминания Мельтцера дали мне два направления для поиска работ Магды: посмотреть среди работ, выставленных в 1937 году на нацистской выставке «Дегенеративное искусство», и попытаться найти родственников Ачарии в Ченнае / Мадрасе, где работы Магды могли оказаться после его смерти.

Списки работ, представленных на выставке «Дегенеративное искусство», доступны из разных источников. Они несколько отличаются друг от друга и некоторые действительно включают имя Магды. Однако ее участие в этой выставке установлено не окончательно. В главной регистрационной ведомости выставки, которая хранится в Музее Виктории и Альберта в Лондоне, имени Магды нет, хотя в ней упоминаются несколько названий картин неизвестных художников. Может ли Магда быть одной из них?

Второе направление привело меня к родственникам Ачарии в Ченнае. Благодаря чудесам интернета и везению, которое сводило меня с преданными своему делу архивариусами, я узнала имя и номер телефона родственника Ачарии в Ченнае еще до того, как приехала в Индию. Однако человек на другом конце телефонного провода не мог меня понять, а я не понимала его, хотя мы оба говорили по-английски! Что делать? Снова мне повезло. Основной язык Ченная – тамильский. В институте Тата, в архиве которого я работала, есть математический факультет, и так уж сложилось, что многие индийские математики – тамилы. Так что мне просто оставалось попросить тамильского математика позвонить в Ченнай от моего имени и поговорить с родственниками Ачарии по-тамильски. Результатом этого звонка стал электронный адрес моего телефонного собеседника, что значительно упростило наши переговоры. Наконец я получила следующее письмо от господина Шриниваса:

Уважаемый профессор Лина,

Я говорил с г-ном Партхасарати. Он утверждает, что, когда г-н М. П. Т. Ачария умер в Мумбаи, никого из его родственников не было рядом. Насколько ему известно, картин или других вещей Ачарии у кого-либо из его родственников в Мадрасе или Бангалоре нет. Говорили, что все его имущество было разграблено местными жителями.

Вам не стоит приезжать в Мадрас только для этой цели.

С наилучшими пожеланиями,

М. Д. Шринивас