Магические узы

– Ты знаешь, – я сделала к кровати медленный шаг, а пальчики расстегнули верхнюю пуговицу на вороте, – это, конечно, очень глупо глубокой ночью обсуждать родственников, но Богдан открыл мне страшный секрет – твой дед, оказывается, был чистокровным аггелом и у него был хвост.

– Твой брат не соврал, – отозвался Ратмир, а потом, нахмурившись, с наигранным непониманием уточнил: – Что ты делаешь?

– А на что это похоже? – в притворном недоумении округлила я глаза и расстегнула еще одну пуговицу.

Ратмир тихо хмыкнул. На губах заиграла та самая улыбка, которую я жаждала увидеть с той самой дрянной ночи на постоялом дворе. Ленивая, по-мужски обольстительная и многообещающая. Отбросив сомнения, я медленно приближалась к просторному ложе, и сердце билось, как сумасшедшее.

– Еще Богдан сказал, что у тебя есть рога, – в моем голосе прозвучало лукавство.

– Как видишь.

– О, боже! – я передернула плечами, сбрасывая на пол рубаху. – Похоже, ты аггел?

Одежда упала к ногам неряшливой лужицей. Мужчина не сводил с меня горящих глаз и не говорил ни слова. Его долгое молчание смущало, и становилось неуютно стоять перед ним вот так, почти обнаженной.

Он резко привлек меня к себе, и в следующий момент я уже лежала на его груди. От мужского тела шел жар. Ратмир прерывисто дышал, выдавая себя. Наши лица оказались очень близко, и его взгляд, казалось, проникал под кожу. Через секунду мужчина резко перекатился, утягивая меня за собой, и навис на вытянутых руках.

– Ты уверена? – прошептал он. Глаза потемнели, а зрачки стали такими огромными, словно бы слились с черной радужкой.

– Признайся, – вместо прямого ответа пробормотала я, – мой ненаглядный братец и тебе втолковывал о моей устроенной жизни и спокойном будущем?

– Он прав.

Ратмир давал мне последний шанс передумать и снова сбежать. Не дождется!

– Мы, Истомины, можем быть очень убедительными, когда нам это нужно, – прошептала я, и пальцы запутались в густых черных волосах мужчины.

Наконец, бессмысленный треп, призванный лишь продлить мучительное ожидание, оборвался. Спасибо тому, кто сверху следит за нами и повелевает нашими жизнями, ведь первый раз с Ратмиром был обязан стать именно таким – особенным.

Глава 15 Ловушка для злодея

Город просыпался. Белый шар солнца медленно выползал из-за городских шпилей и наливался ослепляющим сиянием. Небо теряло рассветную серость и напитывалось густой сочной лазурью. Большие похожие на взбитые сливки облака прятались за старинной башней, и мне, стоявшей на предпоследнем этаже, хотелось вычерпать их десертной ложкой, чтобы почувствовать вкус утра. Между ними, соревнуясь в медлительности и неповоротливости, плыли пузатые дирижабли, степенно разгоняя прохладные потоки лопастями винтов.

Пахнущий цветами Ветих наполнялся движением и суетой, стряхивая с себя последние остатки дремы, и голосистой птичкой чистил перышки. Дворники метлами скребли брусчатку, а на широких проспектах похожие на улиток автокареты водовозов смывали струями воды пыль с мостовых.

В гостиной, больше походившей на библиотечный читальный зал, пахло табаком. Все последние часы Ратмир беспрерывно курил. Только тушил одну тонкую самодельную папиросу, как скручивал новую. И молчал. Прежде чем он покинул квартиру, то крепко обнял меня, и от его рук, одежды, дыхания и даже глупой вязаной шапочки, натянутой до бровей, пахло табачным дымом.

Сейчас мой двойник, походивший на меня, как две капли воды, вышел вместе с Ветровым старшим из здания Исторического музея. Ратмир посадил его (или ее – не знаю, кто из Ордена изображал меня) в спортивный автокар и повез в сторону городской стены. Скорее всего, Златоцвет уже внимательно следил за началом спектакля…

Секунды таяли, а перед мысленным взором пронеслось воспоминание о разговоре в кабинете Венцеслава, когда все остальные адепты Ордена покинули подземелье, и стоянка во внутреннем дворе музея опустела.

… – В первую очередь Златоцвет, как справедливо заметила Веда, не болван, – произнес Венцеслав серьезно, его пальцы беспрерывно барабанили по столешнице, лишь усугубляя царившее напряжение. – Естественно, он рассмеется нам в лицо, тут же распознав простейшую ловушку на площади.

– Я бы тоже рассмеялся, – подтвердил Богдан хмуро, скрестив руки на груди.

Кабинет утопал во мгле, и лицо Венцеслава, сидевшего за огромном письменным столом, пряталось в тени. В строгом рабочем кабинете витал запах вишневого табака, и рядом с письменными принадлежностями в большой малахитовой пепельнице лежала трубка с широким изогнутым мундштуком.

Тогда Ратмир впервые закурил, не таясь. Его пальцы дрожали, когда он скручивал короткую папироску. Никогда не видела его в столь взвинченном состоянии, он больше не старался прятаться за хладнокровием.

– Мы создадим пентакль в моей гостиной и прикроем ковром, – произнес он, выпустив сизую струйку дыма. – Я правильно понял твое предложение?

Они с Богданом хмуро переглянулись.