Магические узы

Раньше меня пугала лишь темнота, теперь открылась правда – самая ужасающая вещь – это одиночество. В нем таилась настоящая угроза, когда некому придти тебе на помощь, и нет способа предупредить об опасности других.

– Улица Вязовая дом тринадцать квартира девять, – пробормотала я, приходя в себя. Мысли заработали с быстротой боевых шаров. Адрес ювелира прокручивался и прокручивался в голове, словно заевшая пластинка граммофона. И я рванула к мирно дремавшей во дворе «Чайке», уютно устроившейся на стоянку под сенью дуба.

Если бы отец узнал, как ходко могла снедать версты его колымага, то пришел бы в неописуемый восторг или же в вящий ужас. «Чайка» ревела и чихала, выплевывая из выхлопной трубы клубы зеленоватого дыма, но я, не щадя раритет, гнала и остановилась лишь дважды.

Первый раз, когда, на всех парусах выскакивая из-под крутого пригорка на деревенский тракт, едва не столкнулась с поворачивавшим в сторону фермы черным автокаром с окнами-хамелеонами, посветлевшими из-за сумерек. Одновременно с водителем, являвшимся аггелом, мы нажали на клаксоны, и возмущенные оглушительные сигналы распугали мирно сидевших на пыльном почтовом ящике ворон. В панике я, безусловно, не придала значения этому столкновению, о чем потом сильно сожалела.

Второй раз пришлось притормозить, криво съехав на обочину торгового тракта на Ветих, когда я сдалась и стала искать в бардачке призму городского навигатора. Стеклянная пирамидка оказалась треснувшей, и вспыхнувшая на лобовом стекле полупрозрачная карта города то и дело исчезала, а написания всех без исключения улиц высвечивалось задом наперед.

Наконец, я минула огромные арочные ворота при въезде в город, и ворвалась в запруженные улицы. За окном мелькали здания, громыхали по рельсам переполненные трамваи, истерично мигали световые фонари на перекрестках. Кажется, у меня получилось нарушить все возможные правила движения по дорогам Ветиха. Следуя мерцавшему на стекле «Чайки» маршруту, по широкому окаймлявшему город проспекту я добралась до восточного холма одного из спальных районов.

Здесь улочки стали извилистее, а здания потеряли высоту. Трехэтажные жилые дома теснились, прильнув друг к другу, и на черепичных крышах торчали шпили для приема сигналов видения. На улице Вязовой, в противовес названию росли одни тополя, а мощеную дорогу с двух сторон сужали цепочки выстроенных на обочинах автокаров. Безлюдность квартала настораживала. Кое-как, едва не протаранив носом отцовской колымаги дерево, я остановилась рядом с нужным домом и заметила спокойно дремавший порядком изуродованный многочисленными вмятинами автокар Дока. Когда я выбралась на тротуар, глотнув свежего прохладного воздуха, то в голове окончательно прояснилось, и меня охватило сомнение. Трезвая мысль остудила, а что если чары наведенные браслетом – насмешка черной магии, сплошная ложь?

Вход в парадную дома номер тринадцать украшал полосатый натянутый тент, и под ним казалось светлее, чем на улице, где трубочисты, согласно инструкции от Ратуши, уже зажигали фонари. Я изучила таблички с именами жильцов на стене, и, найдя ювелира, поняла, что мне придется подниматься на последний третий этаж. Коридоры жилого дома наполняла гулкая тишина, отчего ко мне возвращался звук тревожно разносившихся шагов.

Каждый лестничный пролет, сумрачный и безмолвный, словно жильцы дома в одночасье вымерли, наводил оторопь. Поднимаясь, чтобы сразу не забиться в истерике, внутреннее я готовилась к тому, что сейчас на каменном полу подъезда обнаружу расстрелянного Стрижа в залитой кровью футболке. Меня охватывал ужас, и ледяные руки тряслись, как у припадочной. Безусловно, ничего подобного не обнаружилось, только на лестничной площадке хлопало от сквозняка незакрытое окно.

Стоя напротив нужной двери с золотистой девяткой над дверным окошечком, я прокляла собственную горячность, представляя, как сильно удивятся хозяева моим заявлением: «А я, собственно, к вашему гостю…», но решила проверить до конца, что приятель жив и пышет сарказмом.

Готовая сбежать я еще с минуту помялась у порога, а потом все-таки постучалась. Внутренности замерли от волнения, щеки залил румянец. Раздались шаги, щелкнул замок, и моему взору предстала невысокая женщина с коротко стриженными кудрявыми волосами и узкими глазами. Меня отшатнуло назад, как будто распрямилась тугая пружина. В животе стало очень горячо от страха. Передо мной стояла Велимира Разумовна Кадышева двадцати восьми лет отроду – женщина, которую мне было суждено убить четырьмя выстрелами!

Лицо будущей жертвы вытягивалось.

– Вы?! – воскликнула она и пошире распахнула дверь.

Не сразу стало понятно, что именно она пытается продемонстрировать. Через огромные окна в гостиную проникал вечерний сумрачный свет, и приторно пахло цветами. На диване, расслабленно закинув ногу на ногу, сидела девушка, и от ее вида у меня подогнулись колени. Только чудом удалось устоять. Я смотрела на саму себя, с одной оговоркой – отражение предстало не в зеркале. Это было сумасшествие, ночной кошмар, проникший в явь!