Магическое образование

В честь моего посвящения устроили пир. Раз за разом осушая свой кубок, я не знал, опечален ли я смертью отца или рад, что он больше не станет надо мной издеваться…

Одно я знал наверняка. Почуял, едва подойдя к Дракону.

Отца убил он.

И от этого знания меня тошнило.

* * *

Вслед за Оосоном я вошел в маленькую круглую комнату, а за мной последовали десять его воинов. Для такой компании внутри было тесновато. Я уловил запах древнего камня и едва различимый аромат какой-то местной травы.

С полукруглого потолка в самом центре свисал одинокий светильник. Света он давал ровно столько, чтобы понять, что комната выглядит странно: стены от пола до потолка были исписаны символами неизвестного мне языка.

Сказать, что я удивился, – ничего не сказать. Все люди Континента говорят и пишут на одном языке. Различия между королевствами есть, но они незначительны. Только у Дракона я видел книгу с подобными непонятными символами. Откуда в горах драконий язык?

Оосон указал мне на место под светильником и велел сесть на пол. Остальные стали рассаживаться вокруг. Я заметил, что пол выложен мозаичными кругами со странными буквами и изображениями барса.

Все заняли свои места. Едва Оосон устроился напротив меня, как вошла младшая дочь вождя и подала брату пучок трав. Их резкий запах ударил в нос, заглушив все другие. Оосон не спеша раскурил травы. Размахивая пучком из стороны в сторону, он завел песню на незнакомом языке, а остальные воины ее подхватили. Они закрыли глаза, слегка покачиваясь в такт пению. Сначала их голоса звучали нестройно, но постепенно выровнялись и слились в один.

Я чувствовал себя глупо. Никто не объяснил, что делать мне. Слов песни я не знал, а едкий дым слепил глаза. Ритуал убаюкивал, но можно ли мне было спать?

Я смежил веки.

Мое сознание заполняли запах трав и пение. Слова повторялись и казались такими знакомыми, словно я слышал их раньше. Они сами просились на язык, проникая в меня и накапливаясь в теле. Они рвались наружу. И я запел.

Песня понесла меня на своих волнах. Эта песня жаждала свободы. Она была свободой! Вместо горьковатого дыма я вдруг ощутил аромат дома. Не отцовских покоев в замке, а настоящего дома, которого у меня никогда не было.

В этом запахе смешалось все – едкий дым и пение, снег и горы, парное молоко и детский смех. Дом пах сырой землей и звездным небом, первым колдовством и пыльными книгами. Он пах теплым весенним днем и скошенной травой, маленькими желтыми цветочками на замковом дворе и розами.

А еще…

Дом пах Тиссой.

Неожиданно перед внутренним взором появился образ отца, который говорил, что встреча с моей матерью была самой большой ошибкой в его жизни. И мне открылось, какая ужасная боль скрывалась за его словами.

Я отчетливо ощутил, что проблема была не в том, что моя мать была служанкой. Отца подвело собственное стремление быть лучшим. Он не гнушался никакими методами, чтобы выслужиться перед Драконом, и за это в замке его ненавидели. Обнаружив слабое место отца, придворные лишь воспользовались предлогом, чтобы накинуться на него как стая волков.

А отец любил мою мать! Он пожертвовал своими чувствами ради службы Дракону, но это не далось ему легко… Дракон тебя задери! Человек, который ставил силу выше всего остального, тоже был способен на любовь!

И я вдруг понял, что нет никакой разницы: быть здесь или в замке Дракона… быть горцем или же Драконовым магом. Важно лишь быть собой и знать, кто ты такой.

Я открыл глаза. Я все еще пел!

Вокруг меня клубилась магия. Ее концентрация в комнате была настолько велика, что, казалось, я могу к ней прикоснуться. Горцев за дымом почти не было видно. Я опустил взгляд на свое тело. Но магия не выходила из меня, как я полагал. Наоборот, она словно впитывалась в мою кожу.

Как они сделали это? Как горцы открыли источник бесконечной силы?

– Эй, маг! – услыхал я голос Оосона. – Закрой глаза!

Спорить я не стал. Едва веки сомкнулись, я вновь погрузился в теплое чувство дома. Мне показалось, что Тисса здесь, рядом со мной. И у меня мелькнула невероятная мысль: что источник бесконечной силы – это любовь…

* * *

Оосон разбудил меня ни свет ни заря бодрым окликом:

– Вставай, маг! Это была приятная часть! Теперь увидим, сможешь ли ты быть воином или у тебя кишка тонка!

Я обнаружил, что лежу на полу в той же ритуальной комнате, заботливо укрытый шерстяным одеялом. Все-таки я уснул во время песнопений.

– Будешь лезть в мои кишки, поглядишь на свои, – буркнул я, поднимаясь. Но ворчал я скорее по привычке – на самом деле на душе было легко.

Оосон рассмеялся и нетерпеливо махнул рукой, призывая поторопиться.

Его воины уже ждали нас снаружи, наряженные в те самые шубы, какую мне предстояло получить. Оосон сделал всем знак и первым двинулся по узкой заснеженной тропе.

Солнце еще не поднялось. В рассветных сумерках дорога только угадывалась.

Я шагал за сыном вождя след в след, а остальные шли позади.

После вчерашнего ритуала у меня внутри поселилась небывалая легкость. Ум был кристально ясен, как прозрачный морозный воздух вокруг. Впервые за эти месяцы я знал, кто я и что делаю.