Магия и прочие приключения

– Боже всеблагой Вершитель, ты издеваешься, – констатировал Йан, подняв голову к небесам. Оттуда вместо ответа резко хлынул дождь – будто конь по щелчку бича сорвался вскачь. Йан не успел оглядеться в поисках укрытия, как уже промок.

– За что?!

Вопрос был риторическим – Йан прекрасно помнил Священный Текст: «Кары Вершитель ниспосылает тому, кто нарушит Великий Порядок. Грешник есмь тот, кто дерзнёт против законов пойти».

Грешков у него было много, но главный не вызывал сомнений – этот распроклятый нож. Пожадничал, захотел денег, и вот – связался с ведьмами, слугами Дьяволицы, уже и ищет их сам!

«Но раскаянье да укажет грешнику путь праведный».

– Каюсь, честное слово, а, Вершитель?

Ливень не стихал. Йан вернулся на центральную улицу, прошёл мимо запертых уже лавок, перескочил через пенящийся шумный водосток и очутился на площади, перед главным собором Марциха. Пока ещё недостроенный, без длинных узких шпилей, но уже впечатляющий размером и отделкой – лучшие мастера страны украшали его скульптурами легендарных наставников, королей и всяких мерзких тварей Дьяволицы – собор уже принимал паству. Из-за приоткрытых тяжёлых дверей звучала небесная музыка, и студиоз поспешил ей навстречу.

Йан любил соборы. Высокие, как истина выше земной суеты, прекрасные, как полёт молитвы к небу – даже не верится, что они сложены из грубого камня. И внутри всё другое, цвета светлей и мягче, и звуки чище, будто ты уже и не на грешной земле, а у порога светлого царствия Вершителя, что наступит, когда все люди заживут без греха. Именно так он чувствовал себя, когда впервые забежал в главный Лестецийский собор, спасаясь от городских мальчишек, да так и встал, забыв обо всём, задрав голову. И тут грянул орган, как глас Вершителя, как чистое чувство восхищения… Мальчик тогда решил, что это знак свыше – и его судьба идти церковной стезёй.

Сейчас он подумал, что, верно, по малолетству не так истолковал этот знак, и Вершитель наоборот, гнал его, нечестивца, подальше. «Яснее надо было говорить, Всевышний. Вон сколько дров я уже наломать успел» – усмехнулся про себя Йан, и, осенив себя святым знаком, опустился на молельную скамью.

Конечно, он сидел с самого краю, в конце зала, возле дверей. Ближе всех к алтарю и амвону находилась знать, за ними просто богатые горожане. Люд попроще, ремесленники, занимали центр, а любопытные приезжие примостились рядом с Йаном.

Служба была в самом разгаре. Йан попытался честно сосредоточиться на раскаянии, но скоро отвлёкся, скользя взглядом по рядам горожан. Заприметил несколько хорошеньких дам, спохватился и даже зажмурился, дабы удержаться от искушений. Эх, недаром же Дьяволица-женщина за грехи отвечает, а Вершитель за добро, а не наоборот!

Сквозь пение хора пробивались звуки грозы – стихия разбушевалась не на шутку. Дождь лупил по крыше, пробиваясь сквозь пение хора, гром взрывался прямо над недостроенными шпилями. Внезапно к этим звукам добавился ещё один – жуткий треск-скрежет над головой.

Хор сбился, пение умолкло.

Творилось что-то неладное. Забыв обо всём, Йан открыл глаза и вскинул голову на мерзкий, нарастающий звук. Сверху, над скамьями, тянулся длинный каменный балкон. На глазах у студиоза и сотен других прихожан он пошёл трещинами, и огромный кусок сначала лениво сдвинулся, а потом заскользил вниз, прямо на головы молящихся.

Всё произошло очень быстро, но Йану казалось, что каждый миг словно растянулся. Вот громадный кусок камня отделяется от балкона, вот он в воздухе, прямо над толпой вопящих людей, они пытаются пригнуться, убежать, а одна женщина резко вскидывает руку, будто закрываясь от летящей глыбы… И, о чудо! Глыба поворачивает в воздухе, летит в сторону и падает за колоннадой, где нет ни одного человека!

Лютый грохот удара в полном молчании истаял под потолком, и грянул голос наставника, потрясённый до истерики:

– Чудо свершилось на наших очах! Вершитель рукою Своею отвёл беду! Возблагодарим же Его за сие чудесное спасение!

Грянула молитва, невероятно искренняя, но, впрочем, очень короткая – и горожане, и наставники боялись, что одним куском балкона дело не ограничится, а второй раз Вершитель не будет так любезен.

И только Йан, забыв о молитве и закусив губу, не сводил глаз с горожанки, той, которая вскинула руку. Он готов был поклясться, что она шевельнула кистью и пальцами так же, как та ведьма в Горьких Холмах. И что это чудо – заслуга не совсем Вершителя.

Он первым выскочил из ворот собора, и стал поджидать горожанку. Дождь почти закончился, но молнии всё ещё полыхали в небе, дикий холодный ветер гнал серые клочья тающих туч над крышами.

Девушка тоже не стала мешкать. Выскочила на открытую площадь, не боясь капель, глянула прямо в небо. Ветер сорвал капюшон и растрепал рыжие длинные волосы.

Йан с облегчением увидел, что девушка одна. Подошёл, ещё понятия не имея, что скажет ведьме, и как потом каяться перед Вершителем.