Магия и прочие приключения

Протяжный звук ширился, креп, разбивался на высокие и низкие звуки, и Йан уже мог разобрать мелодию. Кто-то играл на скрипке, причём отлично, самозабвенно. Жилья, правда, никакого не было и в помине, наоборот, пришлось продираться через кущи. Взобравшись на очередной холм, Йан наконец увидел: под огромным и светлым от всполохов небом тлел костерок, а возле него сидел, поджав ноги, скрипач.

Полюбовавшись видом, Йан принялся спускаться к музыканту. Мелкие камушки с шорохом посыпались вниз. Мелодия оборвалась, скрипач вскинул голову и увидел фигуру на склоне. Шевельнул кистью…

И теперь Йан, наконец, понял, как маги с «пауками» вычисляют друг друга – он почувствовал всем телом какое-то шестое, тянущее чувство, когда кто-то рядом касается нитей.

Быстро же Дьяволица откликается на зов!

Глава 21

Йан перехватил ползущую к нему по земле невидимую плеть и замер. Скрипач – тоже. Йан поспешно сказал:

– Я пришёл с миром, я такой же колдун, как и ты.

Скрипач мотнул головой: не понял. Но по спокойному приветливому тону заключил, что драки не будет (по крайней мере, пока), и незримые плети растаяли. Йан ободрился и повторил фразу по-нимуански.

Колдун-скрипач опять мотнул головой, но подвинулся, кивнул на место рядом у костра. Йан поспешил воспользоваться приглашением, тем более что разглядел над углями прутья с чем-то нанизанным и унюхал запах подгоревшего мяса.

Вблизи оказалось, что у колдуна тёмные кудрявые волосы, тёмные глаза и нервная, невесёлая улыбочка. Он поднял с углей прут с нанизанными мелкими рыбёшками, протянул гостю.

– А ты? – Йан указал на рыбу и на колдуна.

Тот помахал ладонью: мол, не хочу, уже сыт.

Йан не спеша обгрыз рыбу, продумывая варианты «разговора». Затем прутиком в золе начертил примитивного человечка, от рук которого лучами расходились полоски. Указал на себя, на собеседника и махнул рукой на горизонт:

– Знаешь ещё колдунов?

Тот неожиданно энергично закивал. Вскочил на ноги, хлопнул – и из темноты к нему на ладонь упала ветка дерева толщиной с руку. И осталась висеть в воздухе.

Скрипач таращился на Йана, будто ожидая чего-то. Нетерпеливо указал на себя, летучую ветку, на Йана, опять на ветку. Йан понял: ему предлагают лететь, и виновато развёл руками – мол, не умею!

Тогда колдун ткнул пальцем в ближайший раскидистый куст. Выламывай, понял Йан, и делай себе такое же средство передвижения. Покорно встал, выбрал и даже довольно чисто «срубил» ветку, на которой (теоретически) было бы удобно сидеть, свесив ноги на бок. Оглянулся на скрипача и опять развёл руками.

Тот нехорошо прищурился. С подозрением ещё раз оглядел монашескую рясу Йана, но, видно, заключил, что потенциальный шпион не будет так вопиюще наряжаться. И принялся заплетать вокруг ветки полётные чары. Медленнее, чем Йера, но всё равно – куда более тонкий уровень. Ему, Йану, ещё учиться и учиться.

Напоследок, когда ветка взмыла в воздух, колдун демонстративно обвязал плетением её передний конец и привязал к своему помелу. Со значением глянул на Йана: мол, будешь следовать за мной, и только попробуй слинять без ведома.

После этого скрипач затоптал свой чахлый костёр и умостился на своём импровизированном аналоге ведьминой метлы.

– Летим в ночь, что ли?

***

Скрипач гнал как безумный, словно опаздывал куда-то. Летели ночами, чтобы никто не заметил, над безмолвной и тёмной спящей землёй, днём отсыпались. К вечеру молчаливый колдун-музыкант разводил костёр, вдвоём с Йаном ловил и готовил рыбу, а после ужина играл на скрипке. Мелодии были странные, и когда звуки начинали бурлить потоком, нити вокруг инструмента приходили в движение. Кажется, скрипка была с секретом.

За ночь полёта руки сводило судорогой, без магии Йан, наверное, не удержался на ветке, да и простыл бы от холодного ветра, бьющего в лицо. Но скорость была потрясающая: за первую же ночь они оставили позади горную гряду, которую пешком переходить не меньше двух дней. Йан исподтишка подглядывал за спутником (который так и не назвал своего имени, несмотря на все попытки завязать разговор) и пытался учиться – хотя бы управлять летающей веткой, которую мысленно называл помелом.

Луга предгорий сменились пёстрыми жёлто-багряными осенними лесами, а потом мрачно-зелёными хвойными. Каждый новый привал был холоднее предыдущего – они явно летели на север. Даже северо-запад, к Диру, судя по крутым лесистым взгорьям. На последнем привале, на лесной поляне, скрипач растолкал Йана в полдень. Костёр разводить не стал, кивнул сразу на помело.

– Мы почти прилетели?

Взгорья превратились в мрачные горы с непроходимыми чащобами и буреломами. На десятки пробегов вокруг здесь явно не было человеческого жилья. Скалистые обрывы отвесно уходили в бурные реки. К вечеру между вершинами стали сгущаться облака, и скрипачу с Йаном то и дело приходилось пролетать сквозь сырые клочья тумана. В полутьме Йан, мокрый и стучащий зубами, нагнал спутника и хотел уже решительно потребовать объяснений – но вдруг и сам увидел среди густого мрака внизу россыпь огней. Скрипач взял курс прямо на них.