«Магия, инкорпорейтед». Дорога Доблести

Диаграмма (или пентакль) в пещере уже была нарисована. Стар пришлось ее только чуть-чуть подновить, потом надо было немного выждать — мы потому так торопились сюда, что должны были попасть до открытия Врат. Потом они станут недоступны на несколько недель или месяцев, а столько людям в атмосфере Карт-Хокеша не выжить.

Мы встали на диаграмму за несколько минут до открытия Врат. Я был одет как Владыка Марса — только я сам, перевязь и меч. Все пожитки пришлось бросить, так как Стар утомилась и даже перенос органики был для нее слишком тяжел. Она очень хотела взять с собой мой лук, но я наложил вето. Впрочем, она настояла, чтобы я оставил себе Леди Вивамус, и тут я, надо сказать, сопротивлялся куда слабее. Я больше не хотел разлучаться со своим мечом. Стар прикоснулась к нему и сказала, что это уже не мертвый металл, а часть меня самого.

Руфо нес на себе только свою далеко не прекрасную розовую кожу плюс бинты. Он считал, что меч — всего лишь меч, у него дома отыщутся и получше. Стар из профессиональных соображений имела одежды не больше, чем было на Руфо.

— Еще долго? — спросил Руфо, когда мы соединили руки.

— До начала отсчета осталось две минуты, — ответила Стар. Часы в ее голове работали не хуже моей «шишки направления». Она никогда не пользовалась настоящими часами.

— Ты ему сказала? — спросил Руфо.

— Нет.

Руфо воскликнул:

— И тебе не стыдно? Тебе не кажется, что ты уже довольно водила его за нос? — Говорил он на удивление грубо, и я уже намеревался сделать ему выволочку, но тут его оборвала сама Стар.

— ТИХО! — шикнула она, потом запела и наконец воскликнула: — Пошел!

Мы тут же оказались в другой пещере.

— Где мы? — спросил я. Тяготение тут было побольше.

— В Невии, — ответил Руфо. — По другую сторону Вечных гор, и у меня есть большое желание выйти тут и повидать Джоко.

— Скатертью дорога! — сердито откликнулась Стар. — Слишком много болтаешь!

— Только в том случае, если мой дружок Оскар пойдет со мной. Хочешь, старый товарищ? Я доведу тебя туда за недельку. И никаких драконов. Тебя встретят с радостью, особенно Мьюри.

— Оставь Мьюри в покое! — В голосе Стар появились визгливые нотки.

— Не нравится, а? — откликнулся едко Руфо. — Молодая женщина и все такое…

— Ты же знаешь, что дело не в этом!

— Еще как в том! — возразил он. — И как долго ты думаешь так тянуть? Это бесчестно сейчас и всегда было бесчестным. Это…

— Молчание! Отсчет начинается!

Мы соединили руки и — ух! — оказались в новом месте. Это тоже была пещера, частично открытая наружу, воздух разреженный, жгуче-холодный, внутрь залетал снег. Диаграмма была выбита в камне и позолочена.

— Где мы? — спросил я.

— На твоей планете, — ответила Стар. — Эта страна называется Тибет.

— Тут ты мог бы пересесть на другой поезд, — вмешался Руфо, — если бы Она не упрямилась. Или можешь просто уйти, хотя дорога длинная и тяжелая. Я ее однажды прошел.

Я не соблазнился. Последний раз, когда я слышал о Тибете, он находился в руках недружественных борцов за мир[110].

— И долго мы тут пробудем? — спросил я. — Местечко нуждается в центральном отоплении.

Хотелось услышать все, что угодно, кроме этой перебранки. Стар была моей возлюбленной, и я просто не мог вынести грубого обращения с ней, но и Руфо стал моим кровным братом — по количеству пролитой крови — и много раз спасал мне жизнь.

— Недолго, — ответила Стар. Она выглядела усталой и похудевшей.

— Но достаточно, чтобы объясниться! — настаивал Руфо. — Тебе надо наконец принимать решения самому, а не позволять, чтобы тебя таскали, как кота в мешке. Ей следовало рассказать тебе все уже давно. Она…

— По местам! — резко выкрикнула Стар. — Начинается обратный отсчет. Руфо, если ты не заткнешься, я брошу тебя тут и тебе придется опять тащиться пешком — босиком и по горло в снегу.

— Валяй, — отозвался он. — Угрозы делают меня таким же упрямым, как ты. Что неудивительно, Оскар, ведь Она…

— МОЛЧАТЬ!

— …Императрица Двадцати вселенных…

17

Мы очутились в большой восьмиугольной комнате с очень красивыми серебристыми стенами.

— …и моя бабка! — закончил Руфо.

— Не «императрица», — заговорила Стар. — Это глупое слово, оно не передает сути дела.

— Еще как передает!

— А что касается второго утверждения, то это скорее мое несчастье, чем моя вина. — Стар вскочила на ноги, оживленная, сбросившая груз усталости, и обняла меня за талию, продолжая держать Яйцо Феникса в другой руке. — О мой дорогой! Я так счастлива! Мы добились своего! Приветствую тебя дома, мой Герой!

— Где это? — У меня в голове была полная каша — слишком много часовых поясов, слишком много откровений.

— Дома. У меня дома. Теперь и у тебя дома, если ты захочешь. В нашем доме.

— Понимаю… моя Императрица…

Она топнула ногой:

— Не смей меня так называть!

— Правильная форма обращения, — вмешался Руфо, — будет «Ваша Мудрость». Не так ли, Ваша Мудрость?

— Ах, Руфо, заткнулся бы ты! Пойди и раздобудь нам одежду.

Он покачал головой:

— Война кончена, я только что демобилизовался. Ищи сама, бабуля.

— Руфо, ты просто невозможен!

— Сердишься, бабуля?