«Магия, инкорпорейтед». Дорога Доблести

— Рассержусь, если ты и дальше будешь меня звать бабулей. — Тут она передала Яйцо мне, обняла Руфо и поцеловала его. — Нет, бабушка на тебя не сердится, — сказала она мягко. — Ты ведь всегда был несносным ребенком, и я никогда не забуду устриц, которых ты положил мне в кровать. Но что поделать, ты весь в бабушку. — Она поцеловала его еще раз и потрепала за седой венчик волос. — Бабушка любит тебя. Бабушка будет всегда любить тебя, почти как Оскара. Я считаю тебя близким к совершенству, если только забыть, какой ты несносный, лживый, испорченный, непутевый и непочтительный поросенок.

— Вот так-то лучше! — ответил он. — К слову, примерно то же я думаю о тебе. Что ты хочешь надеть?

— Мм… нам нужно очень многое. Как же давно у меня не было приличного гардероба! — Она повернулась ко мне. — А что хотел бы ты, мой Герой?

— Не знаю. Я тут вообще ничего не знаю. Все, что сочтет подходящим… Ваша Мудрость.

— О милый, пожалуйста, не зови меня так! Никогда не зови! — Казалось, она сейчас разрыдается.

— Хорошо. А как же мне называть тебя?

— Стар — вот имя, которое ты мне дал. Если хочешь иначе, зови меня своей принцессой. Я не принцесса. Но я и не императрица — это просто плохой перевод. С радостью буду «твоей принцессой», как ты называл меня раньше. А хочешь — «гадкой девчонкой» или любым другим из тех прозвищ, что ты мне когда-то дал. — Она посмотрела на меня уже более спокойно. — Как раньше. И навсегда.

— Я постараюсь… моя принцесса.

— Мой Герой!

— Но есть, видимо, многое, о чем я не имею представления.

Стар перешла с английского на невианский:

— Милорд муж, я хотела рассказать тебе все. И милорду расскажут все до последней мелочи. Но я страшно боялась, что, если милорду сообщат все слишком рано, он откажется следовать за мной. Нет, не в Черную Башню, а сюда. В наш дом.

— Возможно, ты поступила разумно, — сказал я на том же языке. — Но теперь я здесь, миледи жена, моя принцесса. Поэтому говори. Я хочу знать все.

Она снова перешла на английский:

— Я скажу. Я все скажу. Только на это нужно время. Любимый, придержи немного своих коней. Ты был так терпелив со мной, так терпелив, любимый, и так долго…

— О’кей, — согласился я. — Согласен подождать. Но послушай, я ведь не знаю, так сказать, даже улиц в этом микрорайоне. Мне нужны советы. Помнишь ту ошибку, которая получилась у меня с Джоко только потому, что я не знал местных обычаев?

— Да, милорд, обязательно. Но не бойся, обычаи тут просты. Примитивные общества всегда сложнее цивилизованных, а это общество — не примитивное.

Появился Руфо и бросил груду одежды к ногам Стар. Она повернулась, все еще держа мою руку в своей, и приложила палец к губам, а взгляд ее был серьезен, почти тревожен.

— Ну-ка, давай подумаем, что же мне надеть?

«Комплекс» — понятие относительное. Я обрисую лишь контуры.

Центр — столичная планета Двадцати вселенных. Но Стар — не императрица, и это не империя.

Я буду называть ее Стар, поскольку у нее сотни имен, и буду говорить «империя» и «императрица», поскольку не знаю более точных терминов. Буду даже собственную жену называть Императрицей.

Никто не знает числа вселенных. В теории оно бесконечно, как бесконечно число комбинаций законов природы, а каждый набор законов соответствует отдельной вселенной. Все это лишь теория, а бритва Оккама слишком тупа. В Двадцати вселенных известно лишь, что открыты двадцать вселенных, что в каждой свои законы природы и в большей части вселенных есть планеты или иногда «места», где живут люди. Не берусь сказать, кто или что живет в остальных вселенных.

В Двадцати вселенных много настоящих империй. В нашей Галактике в нашей Вселенной есть свои звездные империи, однако она столь огромна, что человеческая раса могла бы никогда не встретиться ни с какой другой, если бы не Врата между вселенными. На некоторых планетах Врата неизвестны. На Земле их много, что придает ей особое значение. В остальном она считается отсталым захолустьем.

Семь тысяч лет назад возникла идея, как решать непомерно сложные политические проблемы. Все началось с малого: как управлять планетой и не погубить ее? Среди жителей планеты были опытные эксперты-кибернетики, хотя в остальном она недалеко ушла от нас: там по-прежнему жгли амбары, чтобы избавиться от мышей, и калечились при работе с механизмами. Экспериментаторы избрали себе выдающегося правителя и решили ему помочь.

Никто не знает, почему у этого парня все так хорошо получалось, главное, что получалось, и им этого было довольно: их интересовала не теория, а практика. Ребята обеспечили ему кибернетическую помощь: записали все кризисы в своей истории во всех известных подробностях, все, что было сделано для их разрешения и что в итоге получалось, и организовали дело так, чтобы правитель мог извлекать нужные сведения так же легко, как если бы извлекал их из собственной памяти.

Все вышло так, как было задумано. Через какое-то время правитель распространил свое влияние на всю планету Центр — прежде-то она называлась иначе. Он не правил ею в буквальном смысле этого слова, а только распутывал сложные случаи.