«Магия, инкорпорейтед». Дорога Доблести

— Было бы проще, — сказала она мягко, — ответить на твой вопрос словом «магия», как ты ответил мне термином «квантовая механика». Но ты это слово не любишь, поэтому мне придется сказать, что, когда ты изучишь высшую геометрию, метафизическую, вероятностную, а также топологическую и здравомысленную — если захочешь их учить, — я тебе с удовольствием отвечу. Впрочем, тогда тебе уже незачем будет и спрашивать.

(Вам когда-нибудь говорили: «Подожди, вырастешь, тогда и поймешь»? Я не любил в детстве получать такой ответ от взрослых, каково же мне было услышать его сейчас, когда я давно вырос, да еще от своей возлюбленной!)

Стар не позволила мне погрузиться в мрачное состояние. Она переменила тему:

— Скрещивание происходит не только из-за внезапных перемещений или космических перелетов. Слышал ли ты когда-нибудь об инкубах и суккубах?

— Разумеется. Только никогда не забивал голову мифами.

— Это не мифы, милый, как бы часто легенды ни привлекали для объяснения скользких ситуаций. Колдуны и колдуньи далеко не всегда святые, и у некоторых появляется страсть к насилию. Колдуны, узнавшие, как отворяются Врата, могут легко удовлетворить свой порок. Он или она могут напасть на спящего — девственницу, добродетельную жену, невинного мальчика — и подчинить их волю, а потом исчезнуть до крика петуха. — Стар вздрогнула. — Грех во всем своем безобразии! Если мы их ловим, то убиваем на месте. Мне посчастливилось схватить нескольких и уничтожить. Это страшный грех, даже если начинает нравиться жертве. — Ее снова передернуло.

— Стар, а каково твое определение греха?

— А разве их несколько? Грех — это жестокость, несправедливость, все остальное — пустяки. О, понятие греха идет от нарушения обычаев твоего племени. Но нарушение обычая не есть грех, даже если оно ощущается как таковой. Грех — причинение вреда другому человеку.

— А как же грех перед Богом?

Она бросила на меня быстрый взгляд:

— Опять бреем брадобрея? Тогда скажи, милорд, что ты понимаешь под словом «Бог»?

— Я просто хотел проверить, не попадешься ли ты в ловушку.

— Ну, в такую-то ловушку я не попадаюсь уж многие-многие годы. Скорее я сделаю выпад вывихнутой рукой или войду в пентакль одетой. Кстати, о пентаклях, милорд. Мы едем не в том направлении, в каком намечали три дня назад. Теперь мы направляемся к другим Вратам, которыми я не намеревалась пользоваться. Они более опасны, но тут уж выбирать не приходится.

— Моя вина. Я очень сожалею, Стар.

— Это моя вина, милорд. Но мы не в полном проигрыше. Когда мы потеряли наш багаж, я была в большем отчаянии, чем могла позволить себе показать, хотя я всегда чувствую себя плохо, когда перевожу огнестрельное оружие через мир, где к нему нельзя прибегать. Но наша складная шкатулка заключала в себе кое-что гораздо более важное, чем оружие, — вещи, без которых мы становились беззащитными. Пока ты заглаживал обиду, нанесенную дамам из семейства Дораля, я, помимо прочего, выпросила у Джоко новую шкатулку, в которой есть все, что может пожелать душа, кроме огнестрельного оружия. Так что у нас не одни потери.

— Мы направляемся в другой мир?

— И не позже завтрашнего утра, если доживем до него.

— Какого черта, Стар! Вы с Руфо разговариваете так, будто каждый вздох может стать последним.

— Именно так и может произойти.

— Но сейчас-то ты не ждешь засады! Мы все еще находимся на земле Дораля. Однако Руфо полон страшных предчувствий, как в плохой мелодраме. Да и ты немногим лучше его.

— Очень сожалею. Руфо волнуется, но он именно тот человек, которого хорошо иметь за спиной, когда начнется потасовка. Что касается меня, то я стараюсь быть честной, милорд, и предупреждать тебя о том, что нас ждет впереди.

— Ну, пожалуй, ты меня скорее сбиваешь с толку. Не думаешь ли ты, что пора выложить карты на стол?

Стар была в явном затруднении.

— А если первой из них окажется Висельник[86]?

— Плевать! Я могу встретить опасность, не падая в обморок.

— Я знаю, что можешь, мой рыцарь!

— Спасибо. Но я не знаю задачи, и это меня угнетает. Поэтому — говори!

— Я отвечу на любой твой вопрос, милорд Оскар. И всегда была готова ответить.

— Но ты же знаешь, что мне неизвестно, какие именно вопросы следует задать. Может быть, почтовому голубю незачем знать, из-за чего идет война, но я чувствую себя воробьем, оказавшимся в роли волана в бадминтонном матче. Поэтому начни с начала.

— Как прикажешь, милорд… Около семи тысяч лет назад… — Стар замолчала. — Оскар, ты правда хочешь узнать — прямо сейчас — все хитросплетения политики мириадов планет и Двадцати вселенных за многие тысячи лет, приведшие к нынешнему кризису? Я постараюсь, если ты прикажешь, но даже дать общее представление об этом можно только за гораздо большее время, чем у нас осталось, чтобы пройти через Врата. Ты мой верный рыцарь, сама моя жизнь зависит от твоей храбрости и умения. Тебе нужно знать все, что привело меня к теперешнему бедственному и почти безнадежному, если не считать надежду на тебя, положению? Или мне ограничиться тактической ситуацией?

(Черт возьми! Я хотел знать все!)