Магия крови (Blood Magic)

– Рону захотелось зайти в «Кабанью голову» попробовать огневиски», – пояснил Гарри, тасуя карты. – Раз уж ты , как он выразился, в кои-то веки не путаешься под ногами.

– И ты позволил втравить себя в это?!

– Да. Пить я, правда, отказался. Так что ему придется отработать пять вечеров, а мне только два. Вообще-то Макгонагалл на меня не очень злилась, только, конечно, не стала этого показывать.

– Ну, если это называется «не очень», не хотел бы я посмотреть на нее, когда она очень злится, – выпалил Рон.

– В субботу вечером, например, она очень злилась – ты и сам мог это заметить, если бы захотел. Сегодня же все было не так страшно – во всяком случае, по отношению ко мне. А вот на тебя она чертовски разозлилась.

– Эх, получу я от мамы вопиллер – как пить дать получу, – пробурчал рыжик.

– И вполне заслуженно! – резко сказала Гермиона.

– Можешь считать меня девчонкой, но Гермиона совершенно права, – заметил Гарри, бросая карту на стол.

– Да заткнись ты!

– Ладно, проехали. Мы сможем завтра поговорить без лишних ушей? Там же, где обычно?

– Ладно, – осторожно ответил Рон, быстро оглядевшись. – После завтрака пойдет?

– Вполне. Что скажешь, Гермиона?

– Наверно. Я ведь могу и туда свое домашнее задание принести.

Гарри и Рон понимающе переглянулись.

– Мы не возражаем, Гермиона. Это часть твоего очарования.

– Что?!

– В тот день, когда ты прекратишь корпеть над учебниками, то перестанешь быть собой. Приноси все, что захочешь.

– Как бы мне хотелось, чтобы он тоже надел карнавальный костюм.

Они сидели в Выручай-комнате. Гарри, подойдя к гобелену, задумал «место, где можно было бы поговорить». Получилась комната с камином, с высокими, до потолка, окнами. Гарри, развалившись на залитой солнцем овечьей шкуре, любовался Гермионой – девушка устроилась в уютном кресле и что-то писала, подложив под пергамент плотную папку.

Рон, растянувшийся во весь рост на полу у камина, странно хмыкнул. Гермиона подняла глаза.

– Так… помнишь, ты рассказывал, как Ремус назвал его «ястребком»? А если ему и правда одеться ястребом? Можно обшить плащ перьями и…

– И у тебя, конечно, найдется пара сотен перьев.

– Совиных – найдется, – нахмурилась на замечание рыжика Гермиона. – Можно использовать сопрягающее заклятье и трансфиг…

– Но, – перебил Гарри, – для него такое поведение совершенно нетипично, а он обязан вести себя как всегда.

– Вот как, – расстроилась Гермиона.

– А жалко, что ты не можешь этого сделать, – усмехнулся Рон. – Вот бы посмотреть, как у всех глаза на лоб вылезут, когда они увидят такое.

– Увидишь – на другой день после бала.

– Как так?

– Сам подумай, – нервно рассмеялся Гарри. – Первого ноября к вечеру все уже выяснится, и даже если они не услышат об этом сразу же, то точно прочтут на следующий день в газетах.

Рон вытаращил глаза:

– Черт, а ведь верно.

– Ты не представляешь, как я этого жду. Не для того, чтобы посмотреть на их физиономии, а просто… хочу, чтобы все всё узнали, и можно было бы наконец перестать хитрить и прятаться. – Гарри вдруг ухмыльнулся: – И если я как следует подготовлюсь… это и впрямь может быть забавно. Во всяком случае, лучше об этом думать в таком ключе.

Гермионины часы неожиданно запищали. Девушка подскочила и встревоженно взглянула на них.

– Пора Теня проверять. Вы можете помолчать, пока я буду входить в транс? Когда войду, сможете шуметь сколько захотите, мне это уже не помешает.

– Конечно, – кивнул Гарри.

Гермиона отложила в сторону пергамент, выпрямилась, шумно перевела дыхание и задышала медленно и ровно. Гарри, наблюдая за уверенными действиями девушки, невольно припомнил, как нашел ее в первый раз – лежащей на полу. Лишь убедившись, что она окончательно погрузилась в транс, он рискнул повернуться к Рону.

– А у нее получается его чувствовать? – прошептал тот.

Гарри кивнул.

– Последние два раза, правда, не вышло, а до этого получилось. Гермиона не может чувствовать Теня, когда тот спит – а он жуткий соня.

– Так может, на него следящее заклятье наложить?

– Нет, тогда можно будет почувствовать заклятье и обнаружить его с помощью магии. А пока он самый обычный хорек – разве что Гермиона с ним связана на ментальном уровне.

– Я все-таки уверен, что заводить хорька было жуткой глупостью, – Рон вытащил из сумки шоколадную лягушку и принялся крутить в руках, не снимая обертки. – Кстати, о хорьках – как твой дружок поживает?

– Хорошо, наверно, – пожал плечами Гарри. – Ты же его сам видел в пятницу – он работал вместе с Гермионой.

– Ага, – хихикнул Рон. – Увидел бы такое в хрустальном шаре – в жизни бы не поверил. Но еще страннее – видеть, как самый противный учитель в Хогвартсе ведет себя точь-в-точь, как моя мама, когда Чарли попытался взлететь с завязанными глазами и сломал метлу.

– Что ты имеешь в виду?

– Тот раз, когда он на тебя орал – из-за зелья этого или что там было.

– Рон… это же профессор Снейп. Он всегда на всех кричит.

– Но обычно ему на всех плевать, а тут… – Рон неловко поерзал и откашлялся. – Кстати… ты спросил у Фреда и Джорджа о том туннеле, который ты вспомнить не мог?