Магия на грани дозволенного

Девушка встряхнула плащ, нащупала карман и вынула из него пару книг: одну тонкую, большого формата, в жестком переплете из серебра, инкрустированном драгоценными камнями, другую поменьше, потолще и попроще, но, сразу видно, ценнее, чем предыдущая. Странички у нее, как Дэн потом разглядел, были тоненькими, пожелтевшими и почти прозрачными, точно насквозь промасленными, и на них красовался рукописный текст.

– Ты чудо! – воскликнул Лисанский, принимая книги из рук Евы, словно величайшее сокровище.

– Надеюсь, поможет, – улыбнулась девушка И ловким движением выдернула фляжку из его ладони.

– Эй! – запротестовал Лис, но быстро притих и сомлел, потому что Ева, стоя над ним, запрокинула голову и сделала пару долгих, жадных глотков. Ее блузка задралась, обнажив живот.

– Точно. Протрезвел, – с сожалением вздохнул Лисанский.

– Гадость, – сказала Ева, вытирая рот ладонью. – Никогда не думала, что попробую. Это отцовская фляжка. Папа обожает шоколадный ром с вишней. Я подумала, нужно будет сделать фотографию, чтобы сравнить надписи в лаборатории вот с этим, – она вытащила из кармана стопку снимков. И фотоаппарат.

– Матвеев, – догадался Дэн. – Ты подкупила Матвеева?

– Я обещала ему сообщить о начале операции по поимке воскресшего черного мага, – Ева пожала плечами. – Он изъявил желание участвовать. Целая команда подбирается.

– Отлично, – Дэн принялся перелистывать снимки. – Это из складского подвала.

– Матвеев, я так понимаю, это тот недоумок, который сопровождал тебя в Вентспилсе? – уточнил Лисанский, по-прежнему любуясь девушкой и ничуть не скрывая своего восхищения.

– Ну, – буркнул Дэн. – А почему недоумок?

– Кто бы еще вел себя настолько глупо? И поверил в воскресших магов?

– Лично я склоняюсь к мысли, что этот маг действительно собирался провести обряд переселения души, – сказала Ева. – Или уже совершил. Денис говорил о пропавших детях, их было трое. Одного удалось спасти. Второго нашли мертвым незадолго до этого – вот и объяснение, откуда у Ильи Ромеля взялись магические способности: его тело было занято чужой душой. А где третий, до сих пор неизвестно. Значит, у мага могло быть наготове еще одно тело, и он вполне может воскреснуть.

– Логично, – кивнул Дэн, не отрываясь от снимков. Уж лучше было смотреть на руны, чем на то, каким взглядом Лисанский ласкал Еву.

– Неизвестно только, как он теперь выглядит, чье тело занял.

– Ну почему же. Выглядит как пятилетний ребенок, у Матвеева должны быть фотографии.

– Я еще даже не приступал к расшифровке символов, а вы уже провернули целую операцию по поимке дохлого черного мага! – не выдержал Лисанский. – Эти надписи могут быть чем угодно! Что, скажете, Мефисто тоже собирался соорудить парочку запасных тел? Если так, он бы сейчас не шарахался по дому в кандалах и не проходил сквозь стены.

– Он мог не успеть, – возразила Ева.

– Все. Прекращайте гадать на кофейной гуще. Завтра с утра начнем работать. – Лисанский устало поднялся. Покачнулся. Девушка заботливо подхватила его под руку.

У Дэна упало настроение. Осторожно выбравшись из кресла, он отправился к себе в комнату. Сзади долетел звонкий смех Евы, но Дэн предпочел не оглядываться. Ему хватило и откровенных взглядов Лисанского, чтобы догадаться, чем могут завершиться посиделки у камина.

Она вернулась, с ней все в порядке, и это было единственным, о чем имело смысл думать.

Четыре дня пронеслись, как один. Дэн их не считал – они считались сами.

Трое суток назад он проснулся с похмелья – привет шоколадному рому с чертовой вишенкой. Туалет пришлось делить с Лисанским на двоих: правую сторону Лису, левую – Дэну. Ева, видимо, предпочла не смущать их своим присутствием, за что оба были ей благодарны.

Двое суток назад Лисанский приступил к расшифровке символов. Приступил – это, конечно, громко сказано, ибо разобрать заковыристый почерк в толстенькой ветхой книжонке оказалось делом не из легких. Писал монах, живший в двенадцатом веке. Писал на латыни. Писал под настроение: то мелко, то крупно, то в явном подпитии, то во время строгого поста – злой как черт. Дэн уныло листал вторую книжку – в серебряном переплете – и время от времени перебивал сдержанную брань Лиса репликами, вроде: «А без этого точно никак нельзя обойтись?» Или: «Теперь я понимаю, почему ты такой. Если бы меня в детстве учили читать по этим книжкам…»

Вчера, после десяти часов пыхтения над книгами, Лис сухо поведал, что «это – круг концентрации». И больше не сказал ничего. Встал, одернул рубашку и с угрюмым видом отправился спать. Ева и Дэн еще посидели у камина в полной тишине, а потом тоже разошлись.

А сегодня утром ни Лисанский, ни Ева не появились вообще.

Дэн по обыкновению поднялся чуть свет, натянул джинсы, прихватил футболку и отправился в гостиную. Разжег камин, погасил свечи, раздвинул портьеры. Изуродованные витражи в мутном сером свете выглядели, как и обычно, жалко.