Магия Терри Пратчетта. Биография творца Плоского мира

Переговоры по поводу возможной экранизации «Благих знамений» начались еще до того, как роман появился на прилавках. Фильм просто напрашивался, ведь в книге было так много трогательных сцен и привлекательных персонажей, что Голливуд сразу обратил на нее внимание, чему способствовала The Washington Post, написавшая, что «это будет дьявольски хороший фильм». Издатели послали книгу звезде «Монти Пайтона» и культовому режиссеру Терри Гиллиаму, рассчитывая, что он выдаст подходящую цитату для обложки, чтобы она оказалась рядом со словами Клайва Баркера и Джеймса Херберта[185].

Однако сопроводительная записка где-то затерялась, и Гиллиам решил, что книгу ему прислали для того, чтобы он подумал об экранизации. Он сразу начал обсуждать покупку прав, однако по неизвестным причинам переговоры зашли в тупик. Права достались Sovereign Pictures, компании, занимавшейся финансированием кино, которой сопутствовал успех с фильмами «Моя левая нога» (My Left Foot) и очередной оскароносной версией «Гамлета» с Мелом Гибсоном в главной роли. Sovereign, как и большая часть Голливуда, была ориентирована на деньги, а не творческие амбиции. Участие этой компании определило время начала путешествия «Благих знамений» – принимая во внимание историю – к производственному аду.

Складывалось впечатление, что Голливуд так и не «понял» «Благие знамения». Пратчетт и Гейман приехали в Лос-Анджелес, где одна встреча с продюсерами следовала за другой, большинство настаивали, чтобы авторы написали сценарий, и всякий раз пытались их убедить, что книгу следует сильно изменить. Гейман вспоминал одну встречу, где высокопоставленный чиновник студии – он не назвал его имени – говорил о том, что неуклюжего Ньютона Пульцифера должен сыграть кто-то вроде Тома Круза, в то время как Джулия Робертс прекрасно справится с ролью Анантама-как-ее-там. Сцена с японским китобойным судном также вызывала сомнения, поскольку Sovereign рассчитывала привлечь японских спонсоров.

«А что, если корабль китобоев будет голландским?» – спрашивали продюсеры.

Авторы сидели на этих встречах, потом возвращались в отель, чтобы продолжить работу над новой версией сценария, основанной на сделанных ими записях, но очень скоро убеждались, что их никто не читает. Сюжет менялся, появлялись новые повороты. По мере того, как Пратчетт и Гейман предавали разграблению предполагаемое продолжение, забирая из него персонажей, которые могли расширить мир книги, у них получился сценарий, довольно существенно отличавшийся от исходного романа, они добавили в него новые сцены, в том числе ту, где ангелы в Британском музее используют свои нимбы как убийственные фрисби[186]. Однако владельцы Sovereign по-прежнему были недовольны и попросили другую версию, еще больше расходившуюся с оригинальным романом.

И тут Пратчетт сдался и вышел из проекта, уговаривая Геймана поступить так же. К сожалению, все было не так просто – контракт, который они подписали, означал, что Sovereign имеет право потребовать второй вариант сценария, более того, он может подать иск, если авторы его не напишут. Гейман остался, чтобы попробовать еще один раз, на этот раз место действия переместилось в Америку, к полному смятению Пратчетта, кроме того, из сценария исчезли ключевые персонажи четырех всадников. Новая версия также была отвергнута – и это вызвало возмущение – из-за того, что она слишком далеко отошла от оригинала.

К счастью, Sovereign обанкротилась до того, как они продолжили работу, и права вернулись к авторам, но Пратчетт и Гейман чувствовали, что их энтузиазм относительно создания фильма угас. Кроме того, работа над сценарием несколько подпортила их отношения. Гейман признался, что между ними возникли некоторые трения, но сказал, что они быстро исчезли, когда давал интервью The New York Times в 2015 году: «[Терри] обижался на меня два года, но потом мы снова стали друзьями, потому что так было проще. Нам обоим не хватало общения друг с другом».