Магия в сердце

– Можем, если это единственный способ спасти Ларкин и Дэша, – возразила Корделия, потому что если убийство Лабиринтового Дерева и было предательством, то только потому, что Дерево предало их первым.

Зефир нахмурился, но она видела, что её слова дошли до него, и через несколько секунд он кивнул.

– Как? – спросил он.

Вместо ответа она коснулась его носа.

– Ты с ума сошла! – выдохнул Зефир, делая шаг назад, но Корделия быстро оттащила его за ствол.

– Это единственное оружие, которое у нас есть, – сказала она.

– Но я не могу им управлять! – запротестовал он. – И я никогда раньше не пытался сделать что-то настолько серьёзное.

– У тебя нет выбора, – напомнила она.

Она слышала, как все успокаивали Зефира по поводу его соплей, уверяя, что со временем он сможет контролировать свой дар, что ему просто нужно быть терпеливым, что он должен практиковаться и научиться доверять себе. Ей было стыдно за свою прямоту, но времени на уговоры больше не было.

– Ты должен попробовать. Это единственный способ спасти их.

Зефир выглядел испуганным.

– Ладно, – произнёс он через секунду.

– Хорошо, – кивнула Корделия, окинув взглядом ствол, но никаких признаков извивающихся корней не обнаружила. – Вон в том направлении унесло Дэша, – сказала она, указывая рукой. – Должно быть, там находится сердце. Ты умеешь слушать биение под корой?

Он кивнул, и Корделия подумала, отец, должно быть, учил его так же, как и её.

– Хорошо, – повторила она. – На счёт «три» ты идёшь туда, я иду сюда. Как только найдёшь сердце, делай то, что должен, ладно? А если я найду его первой, я тебе крикну.

Зефир снова кивнул, но вид у него по-прежнему был испуганный. Корделии тоже было не по себе, но она решила не показывать этого. Вместо этого она быстро сжала его руку.

– Раз, два, три.

Они с Зефиром побежали в разные стороны. Через каждые несколько стволов Корделия делала паузу и прикладывала руку, прислушиваясь к биению под корой. Следующие три ствола порождали такой же слабый отзвук, как и первый, но четвёртый… четвёртый звучал громче. Совсем немного, но всё равно громче. Это означало, что она подошла ближе к сердцу Дерева.

Корделия аккуратно пригнулась, чтобы уклониться от одного гибкого корня, летящего к ней, и перепрыгнула через другой, скользнувший по земле. Она проверяла по пути все новые стволы, хотя понимала, что в этом нет необходимости – она чувствовала сердцевинный ствол собственным сердцем, ритм их биения совпадал.

А потом она увидела его. В нём не было ничего особенного по сравнению со стволами-отпрысками, ничего, что выделяло бы его как сердцевинный, но Корделия поняла, как только приблизилась: сердцебиение Дерева эхом отдавалось в её груди.

– Кор! – позвал чей-то голос, и Корделия подняла голову и увидела Ларкин и Дэша, висящих высоко над основанием сердцевинного ствола, спутанные корни обвивали лодыжки Ларкин и талию Дэша. Она с облегчением заметила, что оба живы и здоровы, хотя и выглядят испуганными. На лице Ларкин отображалось ещё что-то, непонятное Корделии, но с этим можно было подождать.

– Держитесь, – сказала она им, но сразу же поняла, насколько бесполезными был её совет. У них не было выбора – дерево держалось за них, а не наоборот. – Зефир, сюда! – позвала она.

В некотором отдалении она услышала шаги Зефира. Взглянув на сердцевинный ствол, Корделия почувствовала странное притяжение.

С опаской она приложила ладонь к шершавой коре дерева. Биение под корой становилось всё громче – настолько громким, что Корделия больше ничего не слышала, – но это было уже не только сердцебиение Дерева. Она закрыла глаза, и в её сознании замелькали образы: светящиеся комарикси, порхающие в темноте, зевающие дракодилы, греющиеся на солнце, лепрекушки, прячущие украденные монеты и драгоценности под листьями кувшинок, болотницы, песня которых была гораздо сладкозвучнее, чем та, которую Корделия слышала недавно. Все их сердца бились в такт с сердцем Дерева.

Но было и что-то ещё, что-то тёмное и липкое, таящееся под поверхностью. «Гниль», – подумала Корделия.

Корделия настолько забылась, слушая Дерево, что не почувствовала, как корни сомкнулись вокруг её запястья, пока её не оторвало от земли и не вздёрнуло к кроне дерева, между Ларкин и Дэш. От этого движения её руку пронзила боль, как будто плечо вот-вот вылетит из сустава. Крик сорвался с её губ ещё до того, как она успела осознать происходящее.

– Корделия! – вскрикнула Ларкин рядом с ней. – Ты в порядке?

Корделия не была в этом уверена – рука всё ещё болела, но, не считая этого, она не была ранена. Даже запястье, вокруг которого обвились корни Лабиринтового Дерева, не болело. Дерево держало её достаточно крепко, но мягко.

– Я в порядке, – ответила она, и это было правдой. Она сосредоточилась на том, что почувствовала в сердцевинном стволе. – Оно болеет, – произнесла она. – Дерево болеет, и все Топи тоже.

– Кор… – начала Ларкин, нахмурившись, но Корделия покачала головой.

– Я почувствовала это. Сердцебиение каждого существа в Топях. Дерево объединяет их всех.

«И значит, если Зефир сумеет его убить…»