Магия в сердце

Ларкин не успела закончить фразу. Пучок корешков спустился из кроны дерева, обвился вокруг лодыжки Ларкин и потащил вверх так быстро, что её голова даже не успела коснуться земли.

Она едва смогла закричать.

17

Корделия проснулась от крика. Ей потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, где она находится: в Лабиринтовом Дереве – и зачем: чтобы воскресить отца из мёртвых. Потому что он умер, и ей до сих пор приходилось вспоминать об этом каждое утро.

Она сморгнула сон с глаз и оглядела их импровизированный лагерь: Дэш и Зефир тоже проснулись, их волосы были растрёпаны и торчали во все стороны, а глаза широко раскрыты от страха.

Снова раздался пронзительный крик. Корделия узнала голос Ларкин и взглянула на землю рядом, где та спала ночью. Ларкин там не было. Корделия поднялась на ноги и пошла по следам подруги на мягкой почве – до того места, где они внезапно прервались. Там были и другие следы, борозды, оставленные в грязи, – десять линий. «Как будто следы пальцев», – с нарастающим ужасом поняла Корделия. Как будто Ларкин была утащена чем-то или кем-то против её воли.

– Ларкин? – позвал Зефир, который последовал за Корделией и с нарастающим отчаянием оглядывался в поисках сестры. Он прижал ладони ко рту. – Ларкин! – крикнул он, но никто не ответил.

В ветвях наверху послышался шорох, и Корделия замерла, глядя по сторонам в поисках источника звука, – она надеялась увидеть Ларкин, которая посмеётся над ними за то, что они повелись на её розыгрыш, хотя в глубине души Корделия знала, что Ларкин ни за что не стала бы так шутить.

Вместо этого она увидела один из корней-щупальцев Лабиринтового Дерева, который сначала извивался, как червяк на крючке, а затем устремился к Зефиру. Не раздумывая, Корделия бросилась к мальчику и сбила его с ног как раз в тот момент, когда корень нанёс удар, а потом исчез в гуще ветвей.

– Бежим! – велела Корделия, вскочив на ноги и потянув за собой Зефира. В кои-то веки Дэш и Зефир сделали, как она сказала, и побежали, пробираясь между бесчисленными стволами Лабиринтового Дерева.

– А как же Ларкин? – спросил Дэш, озираясь назад.

– Мы вернём её, – заверила его Корделия. – Но мы не сможем помочь ей, если попадёмся сами.

Как только она произнесла эти слова, из листвы вынырнул ещё один корень и обвился вокруг запястья Зефира, но Корделия схватила мальчика за другую руку и вырвала из хватки дерева. Когда корень сдался и отступил, Корделия и Зефир вздохнули с облегчением, но тут другой корень обхватил Дэша за талию и потащил вверх.

– Кор! – закричал Дэш. Корделия попыталась ухватить его, но на этот раз её руки поймали только воздух.

– Дэш! – позвала Корделия, но ответа не последовало. Она сделала шаг туда, куда его унесло Дерево, но Зефир схватил её за руку и потянул в другую сторону.

– Пойдём, – сказал он. – Ты была права – мы не сможем вернуть их, если Дерево схватит и нас.

Утратив дар речи, Корделия последовала за Зефиром, в голове её бешено кружились мысли. Дэш. Она потеряла Дэша и Ларкин. До этого она уже потеряла своего отца. Как она могла быть настолько беспечной, чтобы потерять ещё и их?

Но она напомнила себе, что вернёт отца, – эта мысль помогла ей отогнать тоску, пока та не поглотила её целиком. Она вернёт отца, вернёт Дэша и Ларкин, и никакое глупое дерево не остановит её.

«Лабиринтовое Дерево старше всех в Топях, может быть, старше всех на свете – старше, чем сам мир, – сказал ей однажды отец. – Оно похоже на тысячу деревьев, но на самом деле это не так. Сердцевинный ствол – вот его истинное тело, а всё остальное – лишь отпрыски».

Она вспомнила, как отец взял её за руку и прижал её ладонь к сердцевинному стволу, и тогда она почувствовала ритмичное биение под его шершавой корой, похожее на стук сердца в её собственной груди.

Корделии пришла в голову идея, и она резко повернула направо, уводя Зефира к одному из стволов Лабиринтового Дерева. Этот ствол выглядел слишком тонким, чтобы быть сердцевинным, но она всё равно положила на него ладонь, чтобы убедиться.

Она услышала слабый стук, тусклый и отдалённый, но совсем не похожий на биение сердца.

– Мы должны найти сердце, – объяснила она Зефиру, который смотрел на неё с полным недоумением. – Дерево отнесёт их туда.

Зефир медленно кивнул, но вид у него был озадаченный.

– И что потом? – спросил он.

Корделия сжала зубы, глядя на пышный лиственный покров Дерева – дерева, которое, по словам её отца, было старо как мир.

– Если у Дерева есть сердце, то его можно убить, – сказала она, хотя от этих слов ей стало не по себе. Лабиринтовое Дерево было не просто частью Топей, оно было их центром, местом, где Корделия выросла, играя с друзьями. Она лазила по его ветвям, пряталась за его стволами, искала укрытия под его пологом во время солнцепёка. Более того, она знала, что лекарства из его сока, листьев и коры излечивали её от бесчисленных простуд, гриппа и других болезней. Мысль об убийстве этого Дерева казалась ей предательством – и не только ей.

– Нет! – воскликнул Зефир, широко раскрыв глаза. – Мы не можем убить Лабиринтовое Дерево!