Магия вне закона

Взяв небольшой крафт-пакет с едой и негазированную минералку, я без сожаления отдала весь ужин — два бутерброда с дешевой ветчиной и зеленое яблоко — Ксении, которая немного успокоилась, пришла в себя и лишь изредка всхлипывала, сжавшись на полу, как когда-то сжималась я в Обители. На самом деле… год назад я была такой же Ксенией. Когда ты невиновен, а тебя обвиняют в ужасном преступлении и незаслуженно наказывают — первая реакция это всегда слезы. Осознание, что нужно бороться за свою жизнь и восстанавливать справедливость, приходит намного позже, когда все слезы выплаканы. К сожалению, до этого момента очень многие пропадают безвозвратно. Мне повезло. Наверное, это можно назвать своеобразным везением. Если бы Йонас не поверил моим словам, и ради своего любопытства не нашел бы мое дело среди тысяч других таких же дел, и в силу своего многовекового опыта не сопоставил бы элементарные факты, вроде смертельного заклинания, которое неподвластно тринадцатому резерву, я бы уже была мертва.

— Эй, рыжуха? А сама ты типа есть не хочешь? — спросила южанка с набитым ртом, заметив, что я передаю пакет Ксении. — Учти, здесь никто этого не оценит. Каждый сам за себя.

— Мне все равно, — безразлично ответила я и, забрав минералку, вернулась на свое место в углу камеры. — Ничего не хочется.

Апатия накрывала постепенно. Если вначале я пыталась с ней бороться, то когда во всем изоляторе вырубили свет, я полностью провалилась в жгучее изнутри отчаяние. Закрывать глаза боялась, понимая, что в таком месте ничего кроме ночных кошмаров меня не ждет. Я и не закрывала, намереваясь всю ночь провести хоть и в кошмаре, но в реальном и далеком от Обители, которая обычно возникала в моем сознании давними эпизодами заключения. Самыми яркими и болезненными.

Опустошив бутылку с минералкой, я тихо застонала и попыталась выплюнуть заколдованную воду в грязный умывальник, но зелье сна или самое обычное снотворное подействовало практически моментально, я даже не помню, как отключилась.

Обитель.

Спустя двенадцать месяцев после заключения под стражу.

— Где ты, крошка?

Я с разбегу налетела на стену. Тупик. Чертов тупик! Еще один.

— Крошка? — скрипучий, протяжный голос донесся из соседнего коридора. — Я тебя нашел. Где ты там прячешься? А ну, вылезай.

Черт! Черт-черт! Я пригнулась и, встав на колени, протиснулась в щель между каменными плитами, делившими идентичные коридоры лабиринта Обители на разные сектора.

— Цыпа? Цып-цып-цып? — за спиной раздался голос. Совсем близко. — Лучше вылезай сама, иначе я сверну твою прекрасную шейку, как цыпленку. Цыпа-цыпа-цыпа?

Я затаила дыхание и побежала вперед. Сердце стучало где-то в висках, сбивая с мыслей и заглушая звук собственных шагов.

— Ну где ты?! — страж несдержанно рявкнул, окончательно теряя терпение. — Я слышу, как ты дышишь, маленькая пронырливая дрянь. Ты выдохлась и уже проиграла.

А вот хрен тебе!

Я залезла в потайную нишу и подтянула колени к груди. Надо перевести дыхание. Он прав, еще немного и меня не найдет разве что глухой. Я прислушалась. Военные сапоги не издавали шума, а вот сам страж пыхтел и раздраженно бормотал что-то себе под нос. Почему он пристал именно ко мне? Выслеживать одну цель третий час форменное издевательство.

— Мне надоело играть, крошка.

Я вздрогнула и зажала ладонью рот. Не шевелись, Тэс, просто не шевелись, и он не заметит. Почему такая маленькая ниша? Надеюсь, он просто пройдет мимо и не додумается сюда заглянуть.

— Ц-ы-ы-ы-па? Цыпа? Ц-ы-ы-ы-па?

Я дождалась, когда военные сапоги медленно прошествуют мимо меня, и, не выдержав, выскочила из ниши, и рванула назад по коридору. Нервы сдали. За три часа у любого иссякнет последняя надежда.

— Попалась! — ликующий возглас прозвучал как приговор.

Страж услышал мои копошения и стремительно обернулся. Его аркан поймал воздух — я вовремя отпрыгнула в сторону и свернула в соседний коридор. Задыхаясь от нехватки воздуха, я уже понимала, что не успею снова спрятаться, что слишком опрометчивы были последние действия, но все равно бежала. Хотелось кричать и звать на помощь. В конце концов, хотелось просто упасть и забиться в истерике. Но я не могла себе этого позволить. Я слишком часто видела, как сдаются заключенные, как они сами выходят из игры, как поднимают руки и отдают себя на растерзание стражам. Женщин обычно насиловали, потом забирали часть их магии и в основном оставляли в живых до следующего раза. Я старалась не думать о них. О тех, кто предпочел смерть мучениям. Чем больше об этом думаешь, тем безвыходней кажется собственное положение. После нескольких дней в Обители ты беспрестанно начинаешь ощущаешь неровное дыхание смерти за своей спиной. Но на это и весь расчет, да? Сама суть пряток заключается в наказании. Конгресс счел обычные тюрьмы неэффективной мерой по борьбе с преступностью. Ну подумаешь, отсидишь пару лет за решеткой в комфорте. Еда есть, койка есть, никто не трогает, ничего не заставляют. Какое это исправление? Какая плата за грехи? Скорее незапланированный отпуск.