Магия вне закона

Леннер вздохнул. Я упорно смотрела на свои пальцы, не решаясь поднять головы, но тяжелый взгляд, который медленно прошествовал по моему телу, я ощутила на энергетическом уровне. По спине побежали мурашки, волнующие и колючие одновременно.

— Приятного вам аппетита, мисс Рейтли, — Леннер протянул мне до краев наполненный бокал, резко переводя разговор в совершенно другое русло. — Мне очень нравится наблюдать за тем, как вы смущаетесь. Это великолепное зрелище, я бы даже назвал его завораживающим. — Капитан чокнулся со мной бокалом, оставив несколько капель вина на белой скатерти. — Но так же мне очень не нравится тема, которую мы должны с вами сегодня обсудить.

— Обитель?

— Верно. Есть пара моментов, которые хотелось бы прояснить.

У меня медленно угасала улыбка, вместе с тем как у Леннера заострялись черты лица, превращая игривого Леннера в… Леннера-Стража. И Леннер-Страж меня пугал.

— Полагаю, что после обсуждения Обители и вашего заключения, вы вряд ли будете расположены к продолжению нашего ужина, поэтому для начала предлагаю поесть.

— Хорошо, — согласилась я, всем нутром ощущая, что разговор будет долгим и неприятным, но выбора нет. Леннер хочет помочь, причем бескорыстно, а для этого он должен быть полностью осведомлен о всех деталях моего злосчастного дела, даже

незначительных.

Меньше чем за час капитан ночной стражи узнал всю историю нашей неблагополучной семьи, начиная с рассказа о Луисе Рейтли, о моем родном отце, погибшим в результате несчастного случая на работе, заканчивая заклинанием смерти, что отразилось от моего слабого щита и рикошетом убило Ричарда.

— Я не хотела его убивать, даже в мыслях такого не было, — в очередной раз повторила я, надеясь, что мои слова не похожи на жалкие оправдания. — Я не изучала практическую магию и понятия не имела, что Ричард сплетает смертельное заклинание, я думала это обычный пульсар или вроде того.

— Мне очень жаль, — Леннер покачал головой, — но незнание практической магии не освобождает вас от ответственности.

— Я понимаю…

— Почему ни миссис Рейтли, ни мистер Рейтли не заступились за вас на суде? — страж задумчиво пролистал черную папку, на корешке которой значилось: «Т. Рейтли. Подсудимая один дробь триста пятнадцать.» — Почему они упорно опровергали все ваши слова на протяжении двух недель следствия?

— Если бы я знала.

— А вы подумайте, — настоял Леннер. — У вас есть какие-нибудь предположения? Или догадки?

Я обняла себя за плечи. На душе стало неспокойно.

— Я знаю, что мать запугивали адвокаты семьи Харриса, — после небольшой паузы поведала я, — возможно, она боялась, что у нас отнимут дом, деньги, закроют все счета в банках, поэтому и встала на защиту Ричарда и его чести.

— Допустим, — погруженный в изучение дела, согласился Леннер. — Что насчет мистера Рейтли? Его мотивы?

Я подняла глаза к небу. Что у меня за семья такая? Почему чужой человек готов защищать меня, а они нет?

— Филипп не давал показаний против меня.

— Нет? — удивился некромант.

— Нет, — я утвердительно закивала.

— Почему вы так в этом уверены?

— На суде он просто не отвечал на вопросы конгресса и все. Не проронил и слова за два часа. От него не дождались никаких пояснений.

— Правда? — Леннер жестко улыбнулся. Я старалась не замечать, с каким презрением он относится к Филиппу, будто шею ему свернуть хочет. — Мне неприятно это говорить, но мистер Рейтли все же дал свои показания против вас до заседания суда. Точно такие же, как и миссис Рейтли. У них нет расхождений в словах, поэтому у конгресса и не было оснований сомневаться в их искренности.

Я отщипнула виноград и равнодушно отправила ягоду себе в рот.

— Понятно, — у меня дрогнул голос. — Я об этом не знала…

Леннер недоуменно вздернул брови, поражаясь всей этой ситуацией. Я бы тоже поразилась, случись она не со мной. Поразилась бы, посочувствовала, а через пару дней забыла. Чужие проблемы легко забываются, их вытесняют свои собственные, так произойдет и с Леннером. Это не его проблемы. Они только мои, и от этого мне становится страшно. Насколько бы сильно я не храбрилась и не уверяла себя, что все будет хорошо, что я вернусь в Обитель и продержусь там столько, сколько потребуется, меня бросало в дрожь лишь от одной мысли об одиночной камере, стражах и смерти. Мне страшно. Очень страшно.

— Где захоронен Ричард Харрис? — Леннер посмотрел на меня поверх папки. — В деле это почему-то не указано.

— В Нероне. На Бальканском кладбище.

— Его не кремировали?

— Он сам себя кремировал, — буркнула я, — когда приехали стражи, они нашли только кости. Обожженные кости. Заклинание смерти основательно сожгло его тело, одежду и все остальные улики. Стражи не смогли восстановить его ауру, соответственно, посмертно эксгумировать память не представлялось возможным. Никаких улик.

Леннер нахмурился.

— Я не совсем понял. Так мистер Харрис захоронен или кремирован?

— Кремирован, вроде. А какая разница?