Магия вне закона

— Что вы делаете?! — Леннер тут же оказался рядом и подхватил меня за локоть. — Встаньте и выбросьте это сейчас же! — Он смахнул с моей ладони острые стекляшки некогда дорогого бокала, отчего те снова упали на пол и разлетелись на мельчайшие осколки. — Ничего страшного не случилось.

— Простите, — выпалила я, когда страж увидел кровь на моей ладони. — Простите, я не хотела…

У меня до боли забилось сердце. Звон бьющегося стекла до сих пор стоял в голове, смешивая воспоминания с реальностью. Вот падает стакан, обычный граненый стакан, и разбивается на множество осколков под моими ногами. А затем пощечина. Настолько болезненная, что я падаю следом прямо на разбитое стекло, раздираю колени и ладони в кровь, пытаюсь собрать осколки вместе, но руки не слушаются и дрожат, и я начинаю шептать извинения, размазывая по полу и стекло и свою кровь, пока Йонас наблюдает за мной, сидя в кресле, равнодушно закинув ногу на ногу.

Я резко подняла голову и с облегчением увидела перед собой лицо некроманта, а не надзирателя. Мы не в Обители…. не в Обители. И Леннер не Йонас! За глупую случайность он не причинит мне вреда, не сломает руку, не изобьет. Леннер другой.

— Еще раз извините, — не зная, что делать, я попыталась отойти. — Позвольте мне убрать осколки.

Леннеру моя идея явно не понравилась.

— Руками? — он мотнул головой и впервые посмотрел на пол, на багрово-алую лужицу вина, что коснулась его сапог и остановилась. — Кто же убирает стекло руками, мисс Рейтли? Вы ведь уже поранились.

— Я не специально…

— Еще бы вы это сделали специально.

Я облизала пересохшие от волнения губы, проследив, как осколки бокала задрожали и притянулись друг к другу, под действием магии соединяясь в единое целое.

— Видите. Все поправимо и никто не пострадал, — поставив блестящий, еще секунду назад разбитый фужер на стол, Леннер обвил рукой мою талию, лишая возможности вырваться. — Идемте. С вашим порезом нужно что-то сделать.

Проводив меня до ванной, некромант открыл кран и заставил подставить дрожащую руку под холодную струю воды. Я застонала. Вино и едва заметные осколки смылись, а вот глубокий порез смываться не собирался, только сочившаяся из него кровь смешалась с водой.

— Все хорошо, мистер Леннер, — заметив, как страж хмуро рассматривает мое лицо и закушенную от боли губу, попыталась заверить его я. — Почти не болит.

— Серьезно? — переспросил он в притворном изумлении. — Промойте рану и не выдумывайте. Болеть перестанет, обещаю, но в следующий раз не стоит хватать все, что здоровый человек восстановит магией, или, если не достаточно энергии в резерве, уберет с помощью совка, ну или на самый крайний случай вызовет горничную, которая есть в каждой гостинице, и Кримзес-Холл, поверьте, не исключение.

Я покраснела и опустила глаза.

— Извините.

— И пожалуйста, мисс Рейтли, прекратите передо мной извиняться. Вы ни в чем не виноваты.

Присев на бортик ванны, Леннер притянул меня к себе и крепко, но не больно сжал ладонь своими пальцами. Рана моментально затянулась, не оставив после себя и намека на белый рубец, который обычно бывает после глубоких порезов.

— Ну вот и все, — капитан внимательно осмотрел ладонь, убедился, что никаких следов происшествия больше нет, и, мило улыбнувшись, посмотрел на меня. В таком положении голубые глаза оказались напротив моих. Наши взгляды невольно встретились, и у меня снова забилось сердце. — Не болит?

Чисто риторический вопрос, на который Леннер прекрасно знал ответ.

— Нет, не болит. Совсем не болит. — Магия первого резерва полностью впитала в себя чужую боль. — Это удивительно…

— Обыденно, — не согласился страж. Его улыбка стала чуточку шире и теплее.

— Обыденно, — не согласился страж. Его улыбка стала чуточку шире и теплее. Не поднимаясь, он неспешно протянул ко мне руку и провел большим пальцем по нижней губе, спустился по шее до открытой ложбинки груди и остановился, дойдя до первой пуговицы. — А вот вы удивительная.

Я смутилась. Вся кожа покрылась мурашками от хриплого, бархатного голоса.

— Вам здесь не место, мисс Рейтли, — Леннер покачал головой и осторожно расстегнул верхнюю пуговицу на моей рубашке. — Мы не должны быть с вами знакомы. Это неправильно.

— Знакомство с вами — единственная приятная вещь за весь этот год, — я пожала плечами, — поэтому не говорите так.

— Нет, — он дотронулся до моей щеки тыльной стороной ладони, лаская кожу и медленно расстегивая вторую пуговицу на рубашке, значительно увеличивая вырез, который и так превратился до ужаса в неприличный. — Мне действительно очень жаль, что мы с вами знакомы. Очень. Жаль.

Его слова прозвучали печально и без грамма фальши. Я, не веря, сглотнула ком, образовавшийся в горле от таких слов. Внутри все заледенело, и дышать стало в разы тяжелее.

— Вам жаль?! — я оттолкнула его руку. Мне показалось, что я сейчас разревусь, но это было бы так глупо и бессмысленно, что я сдержалась и просто отступила назад, собираясь сбежать в спальню.