Магия вне закона

Я удержала на губах улыбку. Даже если мы все это переживем, то меня ждет Обитель. Никакой свободы на ближайшие пятьдесят с лишним лет.

Не знаю, почему так сложилось, но у меня никогда не было подруг. В детстве я часто меняла школы. То одно место, то другое… Ни в одном районе мы не задерживались надолго, а завязать крепкую дружбу за два месяца невозможно. Когда в жизни матери появился Ричард, меня перевели в высшую школу визуальных искусств. Друзья? Надо мной издевались все одноклассники, потому что дети с первыми резервами не могут принять в свою компанию недомагичку с тринадцатым. Конечно, поступив в академию все могло бы измениться… но либо я не хотела, либо у меня просто не хватало времени на дружбу и знакомства. Днем на учебу, вечером на работу, ночью рисовать визуализации для продажи на рынке. Я так старалась накопить штерги на эту чертову квартиру, чтобы забрать мать и обезопасить себя от Ричарда, что шла к этой цели напролом, забросив свою личную жизнь в далекие – предалекие дебри. На последнем курсе академии жизнь начала налаживаться: бабушка пообещала помочь с деньгами, я в совершенстве овладела визуализацией и присмотрела ипотеку для студентов Нерона. Но друзья… нет. Иногда ходила на свидания, редко, и то ради того, чтобы не умереть от одиночества – приходилось брать волю в кулак и выбираться из своего кокона дел. Правда, ни с кем не заходило дальше парочки свиданий. А единственную свою подругу обрела в Обители. Еще в самый первый день она посоветовала мне бежать и опасаться Йонаса. Я, конечно же, послушала и стояла посреди зала как вкопанная, в то время как заключенные в ужасе разбегались по углам, спасая свои обреченные жизни. И Йонас… Ненавижу его. После Ричарда этот человек доставил мне столько боли, что за считанные месяцы заключения я выплакала все слезы, на которые только способна женщина. Но в то же время не передать словами, как я ему благодарна. Ужасные чувства, противоречивые и сложные. От них голова раскалывается.

– И что – эта козлина ни разу к тебе не приходила за весь год? – возмутилась южанка. – Тоже мне, братец!

А она мне нравится, мы могли бы с ней подружиться… при других обстоятельствах.

– Ага, – я кивнула, рассматривая ночное небо, усыпанное миллиардом ярких мерцающих звезд. – Ни он, ни мать.

– Мне так жаль, рыжуха. Не знаю, что бы я делала, если бы от меня отвернулась семья после того случая на дороге. В исправительном центре приходилось много работать, но не было и дня, чтобы я не вспоминала родителей. Они тоже обо мне думают, Рэя передает мне посылки каждую неделю… передавала, пока не пришел Лесли и не предложил этот дурацкий бартер.

– Тебе предлагали бартер?

– А то! Досрочное освобождение в обмен на помощь в расследовании. Я даже договор подписала, но зря не прочла его внимательней. Никто не сказал, что меня используют как наживку, а потом выкинут.

– А меня сразу предупредили, – я пожала плечами, – Леннер так и заявил: – либо идете со мной на добровольных началах, либо я забираю вас силой. Я выбрала первый вариант.

Южанка усмехнулась.

– Вполне себе в духе Леннера.

– Он неплохой… мужчина.

– В первую очередь он страж, – наставительно пригрозила пальцем магичка, – а ты знаешь, чему учат стражей в цитадели? Убивать. Людей убивать. Они тренируются на пожизненно заключенных.

Я нахмурилась.

– Откуда ты это взяла?

– Все так говорят.

– Слухи.

– А если нет? – она забралась на лавку с ногами и уставилась на бликующее в свете луны озеро. – Ты только представь: родители решают отдать своего маленького семилетнего сынишку не в обычную школу, а в цитадель на полное обеспечение конгресса. Семь лет, ребенок совсем, психика слабая. Что с ними делают за закрытыми дверьми? Чему учат? А еще рассказывают, что комиссия отсеивает слабых детей. Каким образом? История об этом умалчивает. Парни уже в десять лет убивают с закрытыми глазами, а в двадцать – отбирают самых дрессированных и отправляют их в городские и тюремные стражи. А ведь чтобы стать капитаном, нужно выделиться. Боюсь предположить каким образом.

Я прикрыла тяжелые веки, начиная сладко позевывать. Мы сидим в парке с самого утра. Сейчас должно быть перевалило за полночь, но почему-то этот факт не беспокоил, а, наоборот, очень даже расслаблял.

– Мне кажется, это домыслы, – привалившись к спинке лавки, я улыбнулась свежему порыву ветра, взлохматившему волосы, – то, что ты говоришь про стражей. На самом деле никто не знает, что происходит в стенах цитадели и чему там обучают детей.

Южанка промолчала.

– Скорее всего, это простая военная школа, – продолжила я, – где с самого детства приучают к дисциплине и практической магии.

Южанка молча завозилась на месте. Обленившись, я потерла закрытые глаза, подавляя очередной зевок.

– В любом случае, – уверенно закончила я свою мысль, – из цитадели выпускают не убийц, а стражей. Блюстители закона, как-никак.

Южанка тихо всхлипнула.