Магия, звезды и кошмары (СИ)

Прохладный, влажный воздух тут же обволок ее, точно густая паутина, освежая лицо и оставляя где-то на корне языка горький привкус. Тонкий пересвист птиц в лесу окончательно выбил остатки дурмана из головы.

Чудесное утро. Могло бы быть.

Внизу, на поляне толпилось около десятка человек. Среди них сразу выделялся пастух, чья огромная, ярко расписная маска маячила за остальными людьми. Его невнятное бормотание слышалось даже здесь, и он взволнованно жестикулировал. Нарисованные на маске глаза и оскал сейчас выглядели особенно безумно. Джера обратила на него внимание в первую очередь, потому что обычно Парень-в-маске предпочитал отсиживаться где-нибудь возле овчарни и помалкивать. В последний раз она видела его таким возбужденным в тот день, когда при странных и жутких обстоятельствах у него оторвало половину маски.

— Что происходит?

Люди перестали разговаривать и повернулись к ней. Кажется, они только сейчас заметили, что собрались прямо под окнами Дома.

Вперед вышел отец, смотря на нее снизу вверх. Он был в ярости — Джера сразу это увидела.

— Ты в порядке, дорогая?

Но все равно он в первую очередь всегда думал о ней — о ней и Зарии. Джера частенько уставала от этой заботы, а иногда эта была единственная вещь, которая могла удержать ее в этом мире. Как в это утро.

— Да, все хорошо.

— Зария с тобой?

— Я здесь, отец.

Зария церемонно махнула ручкой, выглядывая из окна своей комнаты.

— Хорошо, — отец коротко кивнул, напряженный, точно деревянная статуя. — Очень хорошо.

— Что случилось-то?

Джера крепче прижала к груди Нэвиса, и его крошечное сердечко стучало так же быстро, как и ее.

— Это чудовище за ночь перебило всех овец.

Джера чуть не воскликнула: «И только?», потому что была уверена, что погиб кто-то из людей. Пастух опять залепетал, поднимая руки и хватаясь за свою маску. Джера чуть не испугалась, что он вот-вот снимет ее в порыве чувств. Она никогда не видела его лицо, а Так, которому это посчастливилось лицезреть, не рассказывал ей и лишь выразительно округлял глаза на ее вопросы.

— Так сказал, что уведет его от деревни, — сердито заговорил отец, сжимая руки в кулаки, — но чудище еще здесь! Почему оно не последовало за ним? Почему оно продолжает орудовать здесь?!

Люди за его спиной опять зароптали, больше злясь на шамана, чем сожалея об овцах. Один только Парень-в-маске заунывно повторял что-то одно и то же, но с такого расстояния Джера не могла его расслышать.

— А может чудовище уже расправилось с отрядом и потому вернулось к нам? — неожиданно предположила Зария.

Она вышла из своей комнаты и присоединилась к Джере на балконе, изящно взявшись за веревку-ограждение, и теперь с высоты посматривая на людей.

— Его не было прошлой ночью, потому что он был с ними, но теперь он вернулся к нам, — продолжила она, и ее пухлые губы вытянулись в ниточку.

У Джеры холодок прошел по спине от таких слов, но она старалась не показать страх. Не получилось.

— Блита сказала, что видела отряд, — пробормотала она, чтобы ее не услышали люди внизу.

— У Сарада было достаточно времени после этого, — так же негромко отозвалась Зария и спустилась на поляну.

Джера наблюдала, как она заговорила с отцом, а люди теснее собрались вокруг них, обсуждая произошедшее и предлагая, что делать теперь. Ей не хотелось их слышать. Не хотелось слышать и то, что сказала Зария. Вряд ли это правда. Так не мог просто взять и погибнуть в первую же ночь. Даже если учесть то, что он с отрядом весь день потратил на дорогу и, верно, очень устал. Его не настолько просто застать врасплох, а тем более убить. Как минимум, Луна Джуджу и ее дочери должны были защитить его, хотя бы немного.

Нет, скорее всего Царад еще не понял, что Так ушел, а может он попробовал сунуться к ним, но потерпел поражение, вот и вернулся к добыче полегче. Кто вообще мог знать, что на уме этого демона.

Отпустив Нэвиса, Джера тоже спустилась с балкона. Она обошла людей и направилась в сторону овчарни. Она не знала, зачем отправилась смотреть на дело лап хищника, но это было лучше, чем стоять и слушать мрачные прогнозы людей и их ругань в сторону ее друга. Парень-в-маске, заметив это, пошел вместе с ней. Теперь она наконец могла разобрать, о чем он говорит, хотя речь пастуха нельзя было назвать самой прекрасной во всем мире. Из-за деревянной маски его голос доносился глухо и почти с эхом, а постоянное пребывание с овцами сделало и его собственный говор чем-то похожим на блеяние.

— В живых не оставил! — разобрала она его слова. — Всех, каждую, прибил! За что? Почему мои овцы? Ни одну не пожалел, ни одну! Они не могли следить друг за другом, их некому было защищать. Я должен был защищать, но я их предал!

Джера не знала, что сказать на это, и жалобные причитания пастуха сопровождали ее всю дорогу до загона. Еще до того, как они дошли, неожиданно начался ливень. Тот самый, холодный и тоскливый ливень, который бывает ранними утрами, когда только открываешь глаза и слышишь, как он шумит по крыше и журчит по земле. Джера терпеть не могла дни, которые начинались с такого дождя.