Магия, звезды и кошмары (СИ)

— Царад, друг, только взгляни на это ничтожество. Он только узнал, что я виновен в смерти его соплеменников, а ему все равно. Он так устал, так сломлен, такзапутался, только посмотри на него…

Так перестал различать его слова. Жезл выпал из руки, и он сам согнулся и опустился на колени.

Все. Хватит. В чем-то колдун прав, он очень устал. Очень.

Выспаться бы как следует, ничего не боясь, ничего не ожидая, ни на кого не охотясь.

Но сейчас он и так спал.

Да?

— Эй, мальчик, — снова послышался рокочущий голос Тлейлока, — неужели ты не собираешься отомстить за своих родных, за то, что я причинил боль твоей семье? Тебя же воспитали Пупунуну, а они трепетно к таким вещам относятся.

Голос шамана раздавался как будто со всех сторон одновременно, и Так поднял голову, но возле него уже никого не было.

— Или у тебя уже не осталось сил? — продолжал он, и его голос отдалился, а затем зазвучал почти над самым ухом. — Ты совсем вымотался, да? Устал бегать, переживать, бояться и пытаться понять: что происходит-то вокруг? Я говорил тебе, я уже давно тебе говорил, но разве ты послушал?

Голос растаял вдали, и Так опустил голову, не то жалея о том, что Тлейлок ушел, то все же радуясь этому. Все равно. Он бы не смог еще с ним сейчас вступать в битву. Да и зачем? Шаман мертв, а это — это все лишь его сон.

Или кошмар.

Так встал, покачнулся, по привычке подобрал жезл. Вокруг все было белое-белое, точно мир еще не сотворили. Еще до того, как появились духи Джуджу, а Моана разлилась из раковины и родила остров. Еще до того, как появилась хоть какая-нибудь жизнь, а после нее и смерть.

Он невольно коснулся груди, нащупал камень-застежку на плаще. Если еще нет ничего и никого, а это — его сон, то почему ему так дурно, так больно и так горько?

Если все это было сном — то почему же ему настолько плохо?

Он опустил взгляд на жезл, и впервые подумал, почему он такой тяжелый, а затем взмахнул им. По кругу от него розовыми искрами рвануло кольцо магии, и Так вздрогнул, почувствовав резь в груди.

Туман начал рассеиваться, расползаться, как пена. Так проморгал, стараясь разглядеть что-нибудь вокруг тебя. Сейчас же он проснется, да? Откроет глаза и обнаружит себя в палатке, рядом с Кико и Локом. Или нет — в своей комнате, в доме шаманов.

Он закрыл глаза, во всех деталях представляя свою спальню. Свитки с заклинаниями и рецептами, сваленные в углу, полку с горшками и склянками, гамак, развешенный под маленьким круглым окном…

Он просто опять ходил во сне, ничего страшного.

Все в полном порядке.

Он открыл глаза.

Перед ним, на фоне чернильного неба стоял Царад, а на нем сидел Тлейлок. Каменные арки и мосты извивались за их спинами, ведя в Никуда и упираясь в Ничто. Под ногами белой антилопы расползалась нездоровая буро-серая проплешина, которая уже поразила эту часть Мира Снов. Из земли на ее месте тянулись шипы, небо вокруг темнело, а мосты и арки покрывались трещинами и ломались.

— Бедный-бедный мальчик, — поцокал языком Тлейлок. — Ты правда верил, что выберешься отсюда? Что после того, что ты нагородил возле Забытого Храма, ты сможешь легко покинуть это место? Эта магия сильнее тебя, кем бы ты ни был на самом деле. И она поглощает тебя, она тобой управляет. Это из-за нее ты убил ведьму.

Сердце Така вздрогнула, и уже в третий раз за полчаса разбилось вдребезги. Тлейлок сам замолчал, увидев, как он поменялся в лице. Но было поздно.

— Я никого не убивал!

Вместе с криком из кристалла Така вылетела яркая вспышка, что смертельным цветком рассыпалась прямо над головой Тлейлока. Царад вскочил на дыбы, шаман прикрыл глаза рукой, но крепко схватил зверя за рог.

— Это всего лишь кошмар!

По земле, зараженной тьмой, синими змеями устремились молнии, и монстр вовремя подпрыгнул, чтобы они не подпалили его. Тлейлок едва удержался на Цараде и предостерегающе вытянул к Таку руку ладонью вперед.

— Тише, мальчик…

— Ты ничего не знаешь! — Так говорил все громче, заглушая воспоминание о той тишине, от которой у него что-то погасло внутри. — Я — не убийца! Я — не опасен! Но если ты не замолчишь, ты, олух, я докажу тебе обратное!

Если бы Так не был в таком бешенстве, он бы обратил внимание на то, как испугался Тлейлок, да и Царад насторожился. Магия вспышками, пульсацией, толчками исходила от Така в такт его сердцебиению. Но он не замечал, как это выкачивало из него ману — наоборот, от ярости словно прибавлялось сил. Злость и боль душили его и жаждали выйти на волю, показать себя, чем-нибудь заняться. О, как бы он был бы рад столкнуться с Тлейлоком в рукопашную или попытаться придушить зверя — только бы избавиться от этой ноющей боли под своей кожей.

— Не ты, — примирительно сказал Тлейлок, все так же держа руку ладонью вперед, и Так сердито дернул головой, посмотрев на него, — но твоя сила. Видишь, что с ней происходит здесь? Ты не можешь ее контролировать. Когда-нибудь это должно было случиться и ранило или убило бы кого-нибудь из твоих родных.

Так крепче сжал в руке жезл, и набалдашник заскреб по каменной земле этого мира.

— Я никого не убивал! Это всего лишь кошмарный сон!