Магистерий. Черный Петер

Канденций через естественные разломы истекает из сефир Средних миров и несет в себе структурированную информацию и сформированные образы. Дело мага — проявить желаемое из великого множества форм. А то, что хлестало из здешнего рукотворного пролома, даже канденцием как таковым еще не являлось. Мезла, Сырая Любовь — так говорила Дис, следом за своим командиром, Артуром Ллувеллином. С некоторой завистью — Артур ни черта не боялся этой самой Сырой Любви и устроил себе логово на краю воронки.

Хорошо, что у мира материального оказался огромный запас прочности и великая инерция. Разлом быстро зарастал фузой — хаотическим веществом, материализованной пеной, которая, словно запекшаяся кровь, залепляет раны Малкут, нашего тварного мира. Рукотворные разломы быстро зарастают, если их искусственно не расчищать, а расчищать дыру в сефиру Милосердия, конечно, никто не собирался.

Есть вероятность, что лет через тридцать-сорок совсем зарастет и люди смогут вернуться в старую столицу.

Лео, помахав перед носом сонного охранника в будке значком Инквизиции (докатился, прозрачным голосом произнесла где-то в его голове Дис), преспокойно прошел внутрь. Даже документов не спросили. Очевидно, охраняли в основном от того, что могло выйти наружу, а не пройти извне.

Широкие залитые осенним солнцем проспекты были безлюдны. Когда-то здесь располагались самые богатые и респектабельные кварталы — светлые особняки с фронтонами и красивыми колоннадами высились вдоль улиц, а за коваными оградами еще буйствовала пышная осенняя листва на ветках деревьев. Ветки эти теперь некому и незачем было стричь и подрезать.

За незримой границей охраняемой зоны оказалось ощутимо теплее, на несколько градусов — это процесс материализации Сырой Любови, сочащейся из Старшего мира, согревал землю и воздух. Неудивительно, что люди упорно продолжали здесь жить, пользуясь дармовым теплом и ничейными домами, а заброшенные парки, скверы и бывшие частные сады превратили в огороды. Близость пробоины не особенно их беспокоила — или они привыкли к чудесам.

Сохранившаяся на углу красивого многоэтажного дома с эркерами табличка сообщала, что когда-то это был проспект Согласия. Осот и цикорий уже который год пробивались сквозь щели в брусчатке, растаскивая булыжники в стороны и вспучивая мостовую. Красная телефонная будка у разоренного магазина опрокинута, вокруг поблескивало разбитое стекло.

Лео шагал по ржавым трамвайным рельсам, распахнув пальто и поглядывая на голубеющее небо — мягкая золотая осень словно вернулась обратно. Интересно, расчистилось ли небо над городом, или такой прекрасный день только над центром Винеты?

Вблизи было видно, что краска на домах кое-где облупилась, некоторые окна выбиты. Пряди плюща где-то засохли, и стены казались иссеченными трещинами, а где-то разрослись настолько буйно, что дома целиком спрятались под складками зелени.

Прямо посреди пустой проезжей части, на рельсах стоял когда-то роскошный диван с остатками резьбы и позолоты, подушками красного бархата, влажными и выцветшими, в черных пятнах плесени. На диване сидел старик в мятой шляпе и лущил кукурузные початки, ссыпая зерна в корзину для бумаг. Лео перевел взгляд на соседний дом — там прямо на капители одной из колонн ограды устроился ликой. Вот так вот при свете дня, в присутствии человека — воплощенный дух Сияющей Клипы совершенно спокойно умывался, и, словно кот, сгорбившись колесом, вылизывал ногу. Почуял взгляд, вытаращил желтые глаза-плошки, муркнул и канул куда-то во двор.

Если тварочки из тех, что водятся только в волшебных долинах, чувствуют себя здесь как дома, то что же творится в эпицентре взрыва? Лео слышал о том, что иногда Надзор организует облавы во внутреннем кольце, бывает вывозят пойманных там существ, в основном покореженных, измененных Любовью мутантов. Заставить служить себе уже воплотившегося духа значительно проще, чем вырванного из Средних Миров или из первого мира скорлупы, Сияющей Клипы. Ликои — редкие духи, которые могут самостоятельно приходить в тварный мир и воплощаться в нем в таких вот страшноватых, но в целом безобидных существ. Простецы не любят их, стараются изгнать или истребить, но Надзор и Артефакторий нашли им другое применение.

Так появляются орфы и гораздо более страшные создания, полуживые-полумеханистические, бунтующие, пытающиеся вырваться, связанные множеством артефактов, как прочными цепями.

Чем же это вы лучше нас, а?

За оградой очередного особняка виднелся лоскут разрытой земли, и пожилая женщина в старой куртке, платке и резиновых калошах выбирала из отвала картошку. Рядом с ней толклась маленькая пегая собака, приветливо гавкнувшая Лео.

— Простите, пожалуйста, а где здесь дом семьи Эхевериа? — вежливо спросил он. — В смысле, в каком доме семья Эхевериа проживала, не подскажете?

Женщина с усилием разогнулась и смерила его суровым взглядом.

— А тебе кого там надобно?

— Кого-нибудь, кто жил или служил семье Эхевериа. Садовник, горничные, кто готовил или убирал в доме, знаете кого-нибудь?