Магистерий. Черный Петер

Идти в центр отчужденной зоны, конечно, не имело смысла, и Лео отправился по двум другим адресам. Хорошо бы успеть до темноты.

Еще раз, конечно, повезти не могло — все эти хождения оказались напрасны. По первому адресу жила какая-то семья, которая вела себя так, будто и не проживает внутри периметра. У них даже почтовый ящик — зачем он им? — был свежепокрашен. На ухоженном газоне за прочной железной оградой лежали два больших черных валуна, которые при ближайшем рассмотрении оказались спящими ротвейлерами.

Лео храбро позвонил в звонок, разбудил собак, но это были не орфы, и Лео они не пугали. Узнал у милой хозяйки, что въехали они с мужем сюда недавно, в городе слишком холодно, все злые, все по талонам и налоги непомерны, а тут они сами себе хозяева, дрова есть, земля плодоносит, погода как в раю, говорят, дырку-то мажики прям в рай провертели! А воронка — что воронка? Не ходи к воронке, никаких страховидл и не увидишь, а дом до того пустовал и словно их ждал, отличный, знаете, дом, чуть-чуть отсырел только…

Лео поблагодарил и ушел несолоно хлебавши. На месте второго дома и вовсе обнаружилась куча обломков кирпича и обгорелые балки, поросшие уже сорняками.

Не возвращаться же ни с чем! Кроме того, по школе все еще мог рыскать Надзор со своими чудовищными собаками. Неизвестно, что хуже — воображаемые твари, которые могли водиться около воронки, — или вполне осязаемые орфы… зубищи у них осязаемы точно! А уж эмэновцы как осязаемы, а особенно их стволы артефакторные…

А стоит ли ему, Лео, возвращаться? Если сам спасся чудом, то какое чудо могло спасти искомое дитя? И было ли оно там вообще? Дитя, в смысле…

Лео вздохнул, проглотил горькую слюну — не догадался купить в городе поесть, вот болван! — и, сориентировавшись, зашагал в сторону старого центра.

Чувствуется, конечно… еще как чувствуется! Мезла, Сырая Любовь, жестче и пронзительней канденция, но менее ощутима. Если канденций сочится, как вода, то мезла летуча, словно ветер, и так же неуловима. Горло и губы онемели, в ушах застучало, в глазах задвоилось и замерцало, сердце принялось то и дело пропускать такт — такого даже в долинах не бывает. Сырая Любовь, сырое, не претворенное еще Слово, даже смыслы в нем растворены настолько, что смертному не нащупать. Такого не должно быть в человеческом мире, однако вот оно… впитывай, не обляпайся…

Это был жест отчаяния. Крайняя мера. Красный Лев, мама, отец, оба старших брата, кузены и дядья, вассалы дома Гавилан, вассалы дома Мирепуа, вассалы дома Шеро и Дахаль, больше сотни сильнейших магов, пытаясь вырваться из окружения, проломили Завесу Храма и дотянулись до Хесед в поисках могущества.

Но удержать его не смогли.

Где-то там — Лео остановился, глядя вдоль залитого солнцем пустого проспекта — где-то там, впереди, они остались, распыленные, измененные, сплавившиеся, перемешанные с частицами тысяч простецких тел, пошедшие на строительный материал сонму чудовищ, страшных детей сефиры Милосердия.

Лео ничего этого не знал тогда.

Ему было семнадцать лет, он сидел в Ясенях — отцовом поместье — совершенно один и лепил голема. И голем получался не очень, особенно если сравнить с шедеврами Виза. Талантов скульптора боженька Лео не отсыпал.

Но он упорно работал, вспоминая, как это делал Визант — а от Византа и сестры его Дисглерио уже полгода не было ни слуха ни духа, их искали, но нашли только мертвую Карисму Фуэнте, которая должна была вывезти юных Кода из Долины Роз.

И Лео гнал панические мысли, словно боялся привлечь неудачу, изматывал себя работой и думал только о том, чтобы удивить друзей, когда они найдутся. А они найдутся, конечно, обязательно, Кристина ищет их, и мама ищет их, и бабушка Берта ищет их, а уж они-то найдут, не было еще такого, чтобы Берта с мамой не смогли что-то сделать…

Лео услышал шум — в библиотеке активировался стационарный портал, кто-то пришел. Не выпуская раскаленный стек-виргулум из рук, Лео поспешил туда. Объявился дядя, младший брат мамы, Беласко Гавилан. Левая рука Красного Льва (правой была тетя Регина).

— Нашли? — крикнул Лео, задыхаясь от надежды.

— Что?

Беласко оторопело смотрел на племянника, словно не понимал, о чем тот спрашивает. Лицо у него было белое с красными пятнами, глаза какие-то безумные и тоже белые. Такие белые, что словно светились. Одежда в беспорядке, рубашка разорвана, но крови Лео не заметил. За дядей из портала выбрался его голем Дугал, выглядел он не лучшим образом. Кто-то снес ему с головы половину манипул.

— Дис, — пролепетал Лео, уже понимая, что случилось что-то очень плохое, — и Виз. Их нашли?

— Хрен нашли! — гаркнул дядя, выхватил виргулум у Лео из рук и со всего маху запустил в стену. Грохнуло, засверкало, повалил едкий дым. — Сидишь тут, щ-щенок, даже друзей своих поискать задницу не поднял! Отсиживаешься тут, миролюбец чертов! Из-за вас, из-за таких, как ты!..