Магнетрон

Вкус этих конфет был уже хорошо знаком и длинноволосому Феде Непомнящих, и черноусому Гайку Гошьяну, и Капралову, и Левенцу. Но хотя содержимое серебряного портсигара опустошалось названными молодыми сотрудниками КБ-217 достаточно исправно, все же завербовать полезного человечка Михаилу Григорьевичу пока еще не удалось.

Если бы начальник цеха ширпотреба счел для себя возможным обижаться на людей, стоящих неизмеримо ниже его по своему положению на заводе, по стажу работы, опыту, возрасту наконец, — он, безусловно, обиделся бы на дерзких мальчишек, которые на все его шутки, словно сговорившись, отвечали: «Старо, старо!»

И случалось, что, набив рот конфетами, который-нибудь из тех, на кого возлагались надежды на устройство дела вроде обточки поршеньков, вызывал Саню Соркина и спрашивал в присутствии Михаила Григорьевича:

— Ну, как там, в Академии наук все еще заседают или уж решили? Как, значит, надо правильно говорить: Муравейщина, Муравейковщина или Муравейсковщина?

Неизвестный злоумышленник уже успел посвятить этих вновь принятых дипломантов в историю происхождения термина «Муравейщина».

А время между тем шло, изготовление опытного экземпляра холодильника подвигалось медленно. Михаилу Григорьевичу все не удавалось «подключить кого-либо из молодых энтузиастов к приводному валу прогресса холодильной техники».

И только одна Милочка краснела, когда Муравейский угощал ее, и смущалась, если он слишком вольно шутил. Однажды во время обеденного перерыва Михаил Григорьевич преподнес ей целую коробку конфет. Милочка чуть не заплакала:

— Нет, нет, ни за что, с какой стати… Такую дорогую вещь… Вы меня оскорбляете…

— Друг мой, — произнес Муравейский, печально взглянув на свою собеседницу, — вы еще дитя, а потому я позволю себе преподать вам несколько правил хорошего тона. Вежливость, как говорят турки, — монета, ничего не стоящая дающему, но доставляющая радость получающему. «Продавцы, будьте взаимно вежливы с покупателями!» — гласит современная народная русская пословица. Не принять, когда вам их приносят: цветы, книги, духи или конфеты — это просто невежливо. Больше того: в мое время это считалось грубым. Впрочем, я имею, конечно, в виду ту классово чуждую среду, которая меня породила.

Он опустился рядом с ней на скамейку, положил коробку конфет Милочке на колени и продолжал:

— Я происхожу из старинного белорусского рода, герба Гурко. Родоначальником нашей ветви был Гурий Олехнович Ромейко. Его пра-пра-правнук генерал-адъютант от кавалерии Гурко учился в Пажеском корпусе. Перед началом войны 1877 года он командовал второй гвардейской кавалерийской дивизией. Когда наши войска переправились через Дунай у Систова, великий князь, главнокомандующий, решился двинуть вперед особый отряд для быстрого захвата некоторых проходов через Балканы. Поручение это было возложено на генерала Гурко, который командирован был к действующей армии и 24 июня принял под свое начальство передовой отряд, со ставленный из четырех конных полков, стрелковой бригады и новосформированного болгарского ополчения, при двух батареях конной артиллерии… Его единственная внучка вышла за князя Илью Друцкого-Муравейского, принявшего фамилию Ромейко-Гурко… Потомки их именуются Друцкими-Муравейскими-Ромейко-Гурко… Простите, — передохнув, улыбнулся Михаил Григорьевич, — какая оригинальная манера носить очки — наподобие лорнета…

Вскоре после этого разговора сотрудники КБ обратили внимание, что Милочка чаще, чем обычно, натыкается на стулья, и ниже, чем всегда, склоняется над бумагой, когда пишет. Оказалось, что она вовсе перестала носить очки. В ее рабочей тетради появились сделанные уверенной рукой эскизы неведомых никому конструкций. По поводу этих чертежей Милочка имела совещание с начальником опытной мастерской КБ-217 Ильей Федоровичем Мухартовым, и тот пообещал ей выполнить ее заказ вне очереди. И он выполнил не только этот, но и другие ее заказы. Старику нравилась такая прыть будущего инженера.

— Не робейте! — подбадривал он Милочку, когда та робко лепетала о необходимости сделать еще одну, не предусмотренную графиком работу. — Робеть нам с вами расчету нет. Будьте благонадежны: всех мастеров загрузим, изготовим в лучшем виде.

Однако отнюдь не пышная родословная рода Ромейко-Гурко заставила Милочку ступить на скользкий путь, который именуется работой налево. Нет. Михаил Григорьевич умел говорить увлекательно на любые темы и особенно о сущности и специфике труда инженера:

— Сколько бы вы ни начертили проектов, это вас ни на шаг не продвинет на том пути, который вы избрали. Одна никуда не годная реальная конструкция даст вам, как инженеру, больше, чем самый лучший, но оставшийся только на бумаге проект.

Он соблазнил ее предложением самой сделать расчет довольно сложного автоматического регулятора рабочей температуры холодильной камеры и потом попытаться выполнить этот регулятор в мастерской КБ. Муравейский был придирчив, зол, остроумен, беспощадно высмеивал малейшие промахи дипломантки. Но в то же время он раскрывал перед ней и лучезарные перспективы: