Магнит для неприятностей

— Значит, твои родственники могли засветиться гораздо раньше. И терпеливые злоумышленники следят за семьей много лет.

— Может, так и есть. По крайней мере, в твоей теории есть рациональное зерно.

— Думаю, время обязательно это покажет и все расставит на свои места, — задумчиво пробормотала я.

— Наверное, — согласилась Анна и начала говорить что-то еще, только я ее уже не слушала. Кажется, мне уже доводилось упоминать, что веранда была декорирована занавесками, обставлена легкой плетеной мебелью с удобными мягкими подушками на стульях и диванчике. На кафельном полу лежал светлый ковер с длинным ворсом, что бесспорно создавало уют. А на стене висела картина. Полотно средних размеров в резной деревянной раме, написанное маслом и потемневшее от времени. Разумеется, я замечала ее раньше, то есть видела, что картина там есть. Но обычно садилась к ней спиной и никогда внимательно не рассматривала. А сейчас таращилась на нее так, будто впервые видела.

— Женя, Жень! — кажется, Анна уже какое-то время меня звала. — Что случилось? Ты задумалась? О чем? Выглядишь, словно лунатик.

— Для начала скажи, — вопросом на вопрос ответила я, — что это на стене висит?

Женщина бегло оглянулась через свое плечо.

— Картина. А что такого?

— И как давно она у тебя?

— Да этой странной мазне сто лет в обед. Она хранится в семье столько, сколько я себя помню. Кажется, кто-то из пращуров возомнил себя великим художником и решил устроить нечто вроде пробы пера. Попытка вышла так себе, по моему мнению. Больше он ничего не писал, и картина художественной стоимости не имеет, разумеется. Все эти годы ее хранили в семье просто как память.

— И держали прямо здесь, на веранде? То есть практически на улице?

— Нет, раньше картина висела в гостиной. Но после смерти прабабушки я решила перевесить коллекцию полотен. Купила кое-что новое, чтобы немного себя порадовать. А именно, приобрела пару картин Татьяны Новой, известной тарасовской художницы, на ее недавней выставке. И искала, куда их повесить, чтобы свет лучше всего падал. А эта мазня никогда мне не нравилась. И вообще, дико раздражала. Вот я и не стала ее пристраивать в дальний угол гостиной, зала или, скажем, коридора.

— А повесила на веранде? — подхватила я.

— Да. Знаешь, пусть это и уродство, но выбросить как-то рука не поднялась. Все же ее кто-то рисовал, старался. Никто ведь не виноват, что человеку Бог таланта не дал. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что на этой картине, кроме всего прочего, изображены брюки и сапоги, — едва слышно прошептала я, — и думаю, ее написал не кто иной, как Дмитрий Острожский!

— Боже мой! — в ажиотаже вскрикнула Анна. — Именно здесь хитрый предок зашифровал скрытое послание! И она всегда висела на стене, практически у всех на виду! Женя, это же просто и гениально одновременно! А я ее на улице повесила! И вообще выбросить собиралась! И кто меня после этого умной назовет?!

— Тише, не кричи так, — попыталась я вразумить женщину, — позволь тебе напомнить, что мы сидим на веранде, то есть практически на улице. А в вечернем воздухе звуки разносятся очень далеко!

Но Анна меня практически не слушала, она продолжала кричать в ажиотаже что-то невнятное, а потом нервно подпрыгнула на стуле, неловко взмахнула руками и в мгновение ока перевернула легкий плетеный столик. На кафельный пол полетели обе чашки и вазочка с печеньем, разумеется, все разлетелось на осколки разного калибра.

— Ой, осторожно, — я поставила на место перевернутый стол, — подожми ноги, посуда разбилась, не ровен час, наступишь, порежешься.

— Посуда бьется к счастью! И я всегда такая неловкая! Женя, ты же понимаешь, что это настоящий прорыв? Невероятное везение! Теперь мы, и правда, сможем отыскать ценности! Ведь скорее всего, разберемся с подсказками и все узнаем!

— Анна, снова прошу тебя, успокойся и не кричи так громко!

— Да ладно, нам феерически везет! Что может сейчас случиться?

— Например, нас может услышать кто-то посторонний.

В этот момент мы обе замолчали и насторожились, потому что с дальнего угла участка послышался явственный шелест в кустах.

— Тихо! Слышишь? — прошептала я.

— Это ветер шевелит ветки, — также шепотом ответила Анна.

— Нет, ветер не такой уж и сильный, — возразила я негромко, — а кусты растут невысоко, и думаю, лучше все осторожно проверить. Но для начала осторожно, чтобы не порезаться, выбирайся отсюда, зайди в дом и прикрой пока дверь.

— Картину, — прошептала Анна, — картину забрать нужно.

— Давай я ее подам тебе, так быстрее будет.

Я ловко запрыгнула на стул, сдернула картину с гвоздя и подала ее Анне. Женщина скрылась за дверью и повернула ручку изнутри.

Убедившись, что подопечная в безопасности, я рванула в левый южный угол участка, чтобы обследовать кусты, в которых только что раздавался странный шум. Впрочем, может, Анна и права, все объясняется просто, и это птица шумела в ветках или кот соседский забрался на участок. Но проверить все равно стоило.