Магнитное цунами

Диггинс обратил внимание, как сержант слегка запнулся на слове «бывший». Но все же, что это за дурость прятать комп в сейф?

– Как он открывается? – спросил офицер, подходя к внушительному бронированному шкафу.

– По отпечатку ладони начальника гарнизона.

– Бывшего?

– Теперь уже и по вашему отпечатку, сэр, – заявил сержант. – В администрации должны были обновить базу.

– Хм, посмотрим, – Диггинс прислонил ладонь к считывателю. Раздался противный писк, и следом прозвучал нежный женский голос: «Доступ запрещен». – Что скажете, сержант?

– Не знаю, сэр. Это какое-то недоразумение.

– Все тут у вас – одно сплошное недоразумение, – Диггинс был недоволен. Он прошел к столу, выкатил стул с подлокотниками. На подлокотниках выделялись огромные матовые пятна, словно их специально натирали наждачной бумагой. Сиденье лоснилось от грязи. Сколько же лет пользуются этим стулом? Увы, другого не было. Пришлось Диггинсу опуститься на него. На глаза попались бумаги. Что это? Во всей ратуше, да что там ратуше, во всем мире, Диггинс давным-давно не встречал бумажных документов. Вся информация, которой он пользовался, хранилась, перемещалась, выдавалась и вводилась только в электронном виде. А это что? Какие-то таблицы с цифрами-закорючками. Диггинс не мог похвастаться тем, что он умеет писать, он этого никогда не делал и от других не требовал. А тут? Кто-то неумелой рукой нацарапал циферки с буковками, которые надо умудриться разобрать. Ужас.

– Сержант, вы можете ввести меня в курс дела? Что это за документы?

– Да, сэр, – с готовностью ответил Гунт. – Это ведомости, сэр.

– Что за ведомости?

– Отпуска питания, средств гигиены, обмундирования. Вот здесь ведомость учета материалов на ремонт. А это – журнал дежурств. А вот здесь…

– Хватит! – не выдержал Диггинс. – У вас начальник что, не мог все это на компьютере вести?

Сержант пожал плечами. Откуда ему знать, почему начальник вел бумажные документы.

– Ладно. Сколько у меня в подчинении человек?

– Тридцать, сэр.

– Не густо. Где они сейчас?

– Восемь несут вахту на четырех выходах по двое. Остальные спят, сэр.

– Понятно. Когда у вас подъем?

– В десять, сэр.

– Почему так поздно?

– Начальство не считало необходимым вставать раньше, сэр.

– Раньше не считало, а теперь будет считать. Объявляю подъем в восемь. Это значит, – Диггинс заглянул в айком. Он показывал уже начало девятого. – Впрочем, время подъема уже прошло. Поэтому, через десять минут, сержант, распорядитесь поднять гарнизон.

– Есть, сэр.

– Где у вас место сбора?

– Да-а… – Гунт замялся, – Его и не было. Здесь собирались, если нужно.

– Хм, – Диггинс забарабанил пальцами по столу, – Объявляю место сбора в главном зале. Чтобы через десять минут все поднялись, а в восемь двадцать пять стояли, выстроившись в центре зала.

– Так точно, сэр.

Сержант развернулся на сто восемьдесят градусов, притопнув каблуком, и марширующим шагом вышел из кабинета.

5. Разведка

Главный зал убежища по-прежнему пустовал. Спрятанные где-то в потолочных конструкциях светильники, переведенные кем-то в ночной режим, мягко освещали огромное помещение со сводчатыми потолками. В стенах зала зияли проемы, словно норы, уходящие вглубь земли многочисленными темными коридорами. В них, как в огромном отеле, расположились сотни, а может и тысячи номеров, по которым расползлись, словно муравьи, все те, кто причислял себя к элите города.

Спустившийся сюда народ не привык рано вставать, а в этот день после вчерашних треволнений все отдыхали. Поэтому сбору гарнизона никто не мешал. Двадцать два человека выстроились в две шеренги строго в центре зала. Диггинс, вспоминая из молодости строевую подготовку, направился к собравшемуся отряду. Каблуки туфель громко цокали по каменному полу. Звонкое эхо, отскакивая от стен, вторило каждому шагу. Офицер, подойдя к отряду, прошелся вдоль строя, заглядывая в замершие глаза новых подчиненных. Все как на подбор. Одного роста, в темно-зеленых беретах, одинаково широки в плечах. И глаза все как у одного – с голубым отливом. Специально что ли подбирали?

– С сегодняшнего дня вашим начальником буду я, – сообщил Диггинс. – Прошу любить и жаловать.

– Есть, сэр, – хором ответили все двадцать два солдата.

– В убежище спустились лучшие люди города, – продолжал Диггинс. – На вас ложится большая ответственность защищать их от возможного вторжения извне. Ваша служба теперь будет проходить в режиме полной боевой готовности.

Проведя смотр своего небольшого отряда, Диггинс вернулся в комендатуру. На всякий случай проверил, не появился ли доступ к сейфу. Увы. В администрации убежища, похоже, все еще спят. Пришлось садиться за заваленный бумагами стол. Глаза офицера брезгливо пробежали взглядом по куче макулатуры. «Надо бы сказать сержанту, чтобы очистил стол», – подумал Диггинс. Ему казалось, что весь кабинет пропах запахом старой бумаги.