Маяк И.Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса (1983)

веческих изображений в реку связывает с Геркулесом и Макробий (Sat., I, 11). Одно из объяснений состоит у него в том, что это было воспоминанием об умерших спутниках героя, чьи души вслед за куклами как бы устремлялись по воде на родину"до которой они не дошли. Второе говорит о замене человеческих жертвоприношений богу Диту. Эти многочисленные упоминания и объяснения совершенно, как нам кажется, исключают толкование Аргеев, предложенное Пальмером ", согласно которому ежегодно сбрасывались в реку прошлогодние соломенные. палатки, служившие местом совершения аргейских священнодействий по куриям. Очень трудно разглядеть в словах "ягппlacra" и "effigies", которые употребляются Варроном и Макробием, палатки или шалаши. Интерпретация Пальмера тем более не убедительна, что античные авторы дают дополнительный материал в пользу существовавших у римлян человеческих жертвоприношений, отказ от 'которых связан с Аргеями. Макробий задает своему воображаемому собеседнику риторический вопрос: "Что же, лишать права голосования столь ученых мужей, подобно тому, как сбросить с моста шестидесятилетних?" Эта загадочная фраза стала в Риме поговоркой, которую пытался объяснить Фест. Под словом "depontani" у него стоит: так назывались шестидесятилетние, которых сбрасывали "с моста". Под словом "sexagenarii" у него идет лакунированный текст, в котором говорится, что поговорка происходит от древнего аргивского обычая приносить ежегодно в жертву Отцу Диту шестидесятилетнего человека в память о прибытии Геркулеса, но это было запрещено, и весталки стали бросать в Тибр соломенных кукол. Некоторые же, как передает Фест, говорят, что обычай пошел от того времени, когда после освобождения от галлов во время голода стали избавляться от шестидесятилетних, бросая их в Тибр. Третье объяснение Феста, почерпнутое им у Сенния Капитона, сводится к тому, что молодые люди во время избирательных комиций кричали, что стариков надо сбрасывать с мостков, потому что они не исполняют общественных должностей, что вопрос об избрании должен решаться ими, молодыми.

Как кажется, последнее объяснение является стыдливым прикрытием существовавшего в древности обычая, шокировавшего просвещенный Рим с его традиционным почтением к древности и старости. Это подтверждается другими римскими празднествами. Об одном из них рассказывает Фест. Поясняя название Piscatori ludi, т. е. праздник рыбаков, он говорит, что богу Вулкану приносят в жертву живых рыбок вместо человеческих душ. О другом празднестве сохранились сведения в сокращении Фестова словаря у Павла Диакона под словом Pilae. Там сказано, что во время Компиталий на перекрестках подвешиваются чучела и куклы мужского и женского облика, потому что этот день считается посвященным подземным богам, которых зовут Ларами. И чучел надо столько, сколько рабских голов, т. е. рабов, а кукол -- сколько детей, чтобы боги щадили живых и довольствовались этими чучелами и человеческими изображениями. Это известие

~' P a l me r R. The archaic Community of the Romans. Cambridge, 1970, р. 90.

165

Павла Диакона по смыслу и значению совпадает с упомянутым выше сообщением Макробия о жертвах детьми в пользу матери Ларов и свидительством Варрона о жертвоприношении рабов на могиле Акки Ларенции.

Итак, действительно, в Риме, как и в других обществах7', некогда существовали человеческие жертвоприношения, связанные с недостатком средств к существованию. Относительно замены их бескровной жертвой, имитирующей человека во время Аргейских процессий, есть сведения, возводящие их к Геркулесу, т. е. связывающие их с греческим влиянием. Однако у Варрона (11, VII, 43) и у Ливия (I, 21, 5) введение Аргейских священнодействий относится к Нуме. Здесь можно высказать предположение, что ахейские греки познакомили предков римлян со своей практикой. Но утвердилась она позднее, в начале царской эпохи, и, вероятно, была зафиксирована Нумой в числе других сакральных установлений.