Маяк на далеком острове; Болид; Малые и неоконченные произведения; Драматические произведения

Яхту эту построили в Нанте в 1876 году на верфях Жоле и Бабе-на, и прежнему владельцу, маркизу де Про, богатому жителю города Анже, пожелавшему заменить ее более крупным судном, она обошлась в сто тысяч франков. Яхта, если я не ошибаюсь, называлась «Сен-Жозеф», но Жюль Верн переименовал ее в память своего прежнего суденышка: «Сен-Мишель».

В длину яхта достигает 33 метров, в ширину — около четырех с половиной; водоизмещение составляет 38 тонн; корпус разделен пятью водонепроницаемыми переборками. Ходит она под голубым вымпелом или триколором с белой звездой, означающей, что яхта учтена в регистре Французского яхт-клуба.

«Сен-Мишель», отличающийся совершенством и легкостью корпуса, при взгляде издалека теряет все изящество линий. Тогда прежде всего заметен длинный, выкрашенный в черный цвет корпус, ненамного возвышающийся над ватерлинией. Оснащена яхта на манер латинской шхуны[993], только мачты у нее гораздо стройнее. И лишь вблизи можно судить об элегантности и красоте форм, нисколько не снижающих ее прочности. Напротив, этот yawl[994] наделен великолепными навигационными качествами; он хорошо выдерживает ненастную погоду, а в случае остановки машины или поломки винта может ходить под парусами: фоком[995], гротом[996] с топселями[997], фор-стакселем[998], кливером[999] и штормовым.

Палуба яхты, поддерживаемая в очень хорошем состоянии, местами покрыта решетчатыми настилами, а медные перекладины перегородок, сделанных из тикового дерева, всегда начищены до блеска. Вдоль бортов подвешены на блоках две шлюпки, тогда как рулевая рубка и буссоль занимают место в середине судна, между мачтами, откуда по переговорному устройству рулевой может связываться непосредственно с механиком. Машина, кстати, очень совершенная, доставлена из гаврских мастерских господина Нормана. Ее 25 лошадиных сил достаточно для достижения крейсерской скорости в девять узлов[1000], тогда как в случае необходимости при поставленных парусах скорость яхты может превышать и десять узлов.

Великолепно отделанные внутренние помещения располагаются в следующем порядке: на корме находится большой салон, с мебелью и обшивкой из красного дерева, с двустворчатыми зеркальными дверями и диванами-кушетками по стенам. К салону примыкает спальная каюта с двумя кроватями из белого дуба[1001], туалетным столиком и умывальником. Столовая соседствует с камбузом и соединена с ним. Еще одна переборка в свою очередь разделяет камбуз и кубрик, расположенный в носовой части яхты и рассчитанный на шесть мест: для механика, кочегаров, матросов и юнги. Для кока, метрдотеля и капитана предусмотрены отдельные каюты.

Старый моряк по прозвищу папаша Олив родился возле Нанта, на Трантмульте, острове Тридцати зело отважных... моряков, где проживает столько же Оливов и Ланселотов, сколько Мюллеров в Германии или Смитов в Англии.

Несколько лет назад папаше Оливу пришлось довольно долго просидеть в Нантском порту. Но теперь, после двадцати пяти лет командования и трех четвертей жизни, проведенных в море, короткие плавания вдоль бретонского или нормандского побережий и даже переправа через Ла-Манш его мало интересуют. «Сен-Мишель», зимующий по десять месяцев в году, находится сейчас в нантских доках в полностью разоруженном виде до будущего лета.

В том же, 1878 году, когда Жюль Верн купил свою яхту, он вместе со своим братом и господами Рауль-Дювалем[1002] и Этцелем-сыном совершил познавательное плавание вдоль испанского, марокканского и алжирского побережий. Но сильная жара, от которой писатель очень страдал, заставила его впредь отказаться от экспедиций подобного рода в каникулярное время.

Верн предпочитает холодный или умеренный климат. И вот через два года он отправляется в Шотландию, взяв с собой кое-кого из родных. На обратном пути все чуть было не погибли. Впрочем, никто из находившихся на борту не осознавал опасности, которой подвергался будущий автор «Зеленого луча»; правда, сам луч писатель так и не увидел.

Однажды ночью «Сен-Мишель» стоял на якоре на рейде Сен-Назера[1003], и все на борту спали глубоким сном. Стояночные огни были, как и положено, зажжены: красный по правому борту, зеленый — по левому, белый — на носу. Вдруг проходивший мимо крупный пароход-угольщик задел яхту и снес часть ее форштевня[1004].

Экипаж, разбуженный сначала толчком, а потом и вахтенным, безуспешно пытавшимся отчаянным криком обратить внимание команды шедшего на абордаж судна, выскочил на палубу, наспех залатал пробоину, поднял якорь и на малом ходу укрылся в гавани. Единственным следствием этого инцидента была паника, возникшая среди пассажиров; в открытом море, вдали от портового убежища, такое столкновение могло бы кончиться куда печальнее.