Читаем Маяк на Омаровых рифах полностью

Маяк на Омаровых рифах

Ко мне рванулся…И в упор,И в упор,И в упорРазбойничий нацелил взор.У-ху-ху!Дрожа от страха,Все же смог,Все же смог,Все же смогЯ вынуть толстый кошелек.О! О! О!Разбойник тут же…Вот нахал!Вот нахал!Вот нахал!Аж десять грошей отсчитал.А! А! А!Знать, был разбойник…Вот так-так,Вот так-так,Вот так-так,Разбойник был совсем бедняк.Ха! Ха! Ха!

Водяной рассмеялся:

— Славная песенка. Только слушателя водят за нос!

— Вот и хорошо, — отозвался старик.

— А песня про карнавал, она и правда про карнавал? — решил на всякий случай уточнить водяной.

— Ну конечно! — поспешно вскричал Иоганн. Старика беспокоили кровожадные взгляды, которые Морешлёп бросал на далекую лодку. Он откашлялся, словно певец на сцене, и, чтоб еще чуть-чуть потянуть время, запел песенку…

<p>Песенка про рыбий карнавал</p>Морское дно — огромный зал,Где музыка играет,Один веселый карнавалВ другой перетекает…Кто бьет хвостом, кто в рог трубит,Кто кружится в бурунах.И на своих усищах китИграет, как на струнах.А рыбий хор не ест, не пьет,А третьи сутки крядуПо-итальянски там поетНочную серенаду.Оркестр кошачих трубачейНоктюрн играет новый,Еще приятней для ушейТромбон морской коровы.И песенку она поет:«Жил-был пингвин на льдинеИ все мечтал, что поплыветОн по небесной сини».И ржет вовсю морской конекНа рифовом коралле…Прекрасный выдался денекНа рыбьем карнавале!А тот, кто мой рассказ отверг —Не верю, мол, такому,—Со мною в будущий четвергПусть едет в Оклахому.В аквариуме там живутКоты зимой и летом,Они уж точно не соврут,Когда споют об этом.Они всерьез расскажут вам,Как в карнавальном звонеАкула целый вечер тамИграла на тромбоне.

Выслушав песенку, водяной оживился:

— Я, кажется, знаю одну такую акулу, которая на тромбоне играет! Или это все выдумки?

— Выдумки или нет — главное, чтобы песенка пелась! — дипломатично заметил смотритель.

Пока они вели свои разговоры, к маяку подлетела чайка. Села на решетку балкончика и прокричала:

— Привет, Морешлёп!

— Привет, Александра! — пробурчал водяной.

Александра, только что побывавшая в лодке, разинула было клюв для доклада о самочувствии тетушки, как вдруг заметила, что смотритель делает за спиной водяного какие-то знаки и прижимает палец к губам. Он изображал перевернутую лодку и показывал на водяного.

Александра, птица понятливая, мигом смекнула, в чем дело. И тут же придумала, как помешать беде. Перегнувшись через решетку, она вытаращила глаза и крикнула:

— Вот это да!

— Что такое? — с любопытством спросил Морешлёп. — Что там?

— Вот так омар! — верещала чайка. — Вот так громадина! Он вползает в подвал! Вот он уже заполз!

— А сколько он весит? — облизнулся Морешлёп.

— Килограммов пятнадцать, не меньше! — крикнула Александра.

— Пятнадцать… — застонал Морешлёп. — Такого большого я никогда еще не встречал! Уступишь мне его, старина, если я его поймаю?

— Так и быть, — кивнул Иоганн. — В виде исключения!

— Пятнадцать кило! — восхищенно повторял водяной. — У меня уже слюнки текут!

Морешлёп грузно перевалился через решетку и во всю прыть зашлепал по приставной лестнице вниз. Иоганн спустился за ним: он понял, что чайка подстроила западню. И точно! Проковыляв в подвал, Морешлёп никакого омара не обнаружил. Пошарил слева, пошарил справа — омара не видно. Только тяжелая железная дверь вдруг бац — и захлопнулась; в замке лязгнул ключ.

— Эй, вы зачем меня заперли? — завопил водяной.

— Иначе никак! — крикнул из-за двери смотритель. — Старушка в лодке — мой друг. Не могу допустить, чтоб ты ее утопил.

— Если она твой друг, — захныкал Морешлёп, — то я не буду. Клянусь! Выпустите меня!

— Клянись не клянись, — крикнула Александра, — но пока лодка не приплывет, сидеть тебе под замком!

И тут вдруг Морешлёп смутился.

Перейти на страницу: