Маяковская галерея

Куда глаз ни кинем —
газеты
            полны
                       именем Муссолиньим.
Для не видевших
                              рисую Муссолини я.
Точка в точку,
                         в линию линия.
Родители Муссолини,
                                      не пыжьтесь в критике!
Не похож?
                    Точнейшая
                                        копия политики.
У Муссолини
                       вид
                              ахов. —
Голые конечности,
                                 черная рубаха;
на руках
               и на ногах
                                 тыщи
кустов
            шерстищи;
руки
         до пяток,
                        метут низы.
В общем,
                у Муссолини
                                      вид шимпанзы.
Лица нет,
                 вместо —
                                    огромный
знак погромный.
Столько ноздрей
                               у человека —
                                                        зря!
У Муссолини
                       всего
                                 одна ноздря,
да и та
            разодрана
                               пополам ровно
при дележе
                     ворованного.
Муссолини
                   весь
                            в блеске регалий.
Таким
            оружием
                            не сразить врага ли?!

Без шпалера,
                        без шпаги,
                                          но
                                               вооружен здорово:
на боку
              целый
                           литр касторовый;
когда
          плеснут
                        касторку в рот те,
не повозражаешь
                                фашистской
                                                      роте.
Чтобы всюду
                        Муссолини
                                       чувствовалось как дома —
в лапище
                связка
                            отмычек и фомок.
В министерстве
                            первое
                                         выступление премьера
было
          скандалом,
                             не имеющим примера.
Чешет Муссолини,
                                 а не поймешь
                                                          ни бельмеса.
Хорошо —
                    нашелся
                                    переводчик бесплатный.
— Т-ш-ш-ш! —
                          пронеслось,
                                         как зефир средь леса.—
Это
        язык
                  блатный! —
Пришлось,
                   чтоб точить
                                        дипломатические лясы,
для министров
                           открыть
                                          вечерние классы.
Министры подучились,
                                        даже без труда
                                                      без особенного,—
меж министрами
                              много
                                         народу способного.
У фашистов
                      вообще
                                    к знанию тяга:
хоть раз
                гляньте,
с какой жаждой
                            Муссолиниева ватага
накидывается
                         на «Аванти».
После
            этой
                     работы упорной
от газеты
                 не остается
                                       даже кассы наборной.
Вначале
               Муссолини,
                                   как и всякий Азеф,
социалистничал,
                             на митингах разевая зев.
Во время
                 пребывания
                                       в рабочей рати
изучил,
             какие такие Серрати,
и нынче
               может
                            голыми руками
брать
           и рассаживать
                                      за решетки камер.
Идеал
            Муссолиний —
                                       наш Петр.
Чтоб догнать его,
                                лезет из пота в пот.
Портрет Петра.
                            Вглядываясь в лик его,
говорит:
               — Я выше,
                                   как ни кинуть.
Что там
               дубинка
                              у Петра
                                             у Великого!
А я
       ношу
                 целую дубину.—
Политикой не исчерпывается —
                                            не на век же весь ее!
Муссолини
                   не забывает
                                         и основную профессию.
Возвращаясь с погрома
                                         или с развлечений иных,
Муссолини
                    не признает
                                          ключей дверных.

Демонстрирует
                            министрам,
                                                как можно
                                                                   негромко
любую дверь
                        взломать фомкой.
Карьере
                не лет же до ста расти.
Надавят коммунисты —
                                           пустишь сок.
А это
          всё же
                       в старости
небольшой,
                     но верный кусок.
А пока
            на свободе
                                 резвится этакий,
жиреет,
               блестит
                              от жирного глянца.
А почему он
                      не в зверинце,
                                                не за решеткой,
                                                            не в клетке?
Это
        частное дело
                                 итальянцев.

П р и м е ч а н и е.

По-моему,
                  портрет
                                 удачный выдался.
Может,
             не похожа
                                какая точьца.
Говоря откровенно,
                                    я
                                       с ним
                                                 не виделся.
Да, собственно говоря,
                                         и не очень хочется.
Хоть шкура
                     у меня
                                 и не очень пушистая,
боюсь,
            не пригляделся б
                                           какому фашисту я.

КЕРЗОН