Маяковский и Шенгели: схватка длиною в жизнь

Я думаю, что добавить к сказанному Шаповаловым о данной поэме уже почти нечего; если что-то и осталось еще сделать – так это прочитать саму поэму «Эфемера». А заодно также – прочитать и выпущенную в 1988 году издательством «Современник» при составительстве Михаила Шаповалова всю книгу Георгия Шенгели «Вихрь железный», которая включает в себя целых пять поэм – «Поручик Мертвецов», «Девятьсот пятый», «Пушки в Кремле», «Гарм» и «Ушедшие в камень». Обо всех мы уже понемногу говорили на протяжении этой книги, разве что – кроме нескольких начатых, но так оказавшихся и не оконченными поэмах «О доблестях, о подвигах, о славе…», «Разрешите мне, читатель, подурить немного с Вами…», «Карфагенская бритва», «Поэма о двухголовом человеке», «Севастополь», «Богатыри Невы», а также оставшейся вне поля нашего зрения поэмы «Тайна кавторанга», над которой Шенгели работал с 6 апреля по 21 марта 1947 года. Эта поэма отчасти фантастическая, отчасти прогностическая, но показывает читателям то, что может ждать нашу планету в грядущем и подготавливает людей к спокойному и достойному ожиданию нашей возможной участи:

…И настал последний день, в который
«Треснула орехом» грудь Земли,
И сползли в ее зиянье горы,
Башни, грады, храмы и кремли.
И земля ликующею лавой
Кончила с людской бесславно славой,
Чтоб столетья «сами течь могли»!
И какой-то, может быть, последний,
Где-то затаившийся беглец,
Умирая средь полярных ледней,
Заносил над мрамором резец.
Говорит монах, что он, как воин,
Был настойчив, собран и спокоен,
Безысходный осознав конец;
Что фигуры на его пластинах
Были четки, точны и ясны,
Так что «мысль на крыльях лебединых
Воспаряла в Божьи вышины»,
И что было это «завещанье
Никому» – «слезою покаянья
Над гробницей мировой весны».
Здорово? И если уж монаха
Так пробрало, то и мне не стыд,
Что струна отчаянья и страха
Десять лет в моей душе звенит.
Вдумайтесь, мой давний друг и милый,
В эти довременные могилы,
В мертвый мир, что в недрах мира скрыт!
Нет исхода. В райских пальмах скука.
Целей нет. Владеет миром смерть.
Тизифоною – несет наука
Огненных тифонов круговерть:
Раз – и нет! И начинай сначала!
Тот же кол и на колу мочала, —
И опять меняет звезды твердь!..
Вот и все. Вот все мои заметки;
Пусть я их в тоске писал, в бреду,
Но – не как заморыш статуэтки —
Я от спрутов молока не жду!
Дьявольской игры не принимаю!
И на смерть иду; зачем – не знаю,
Но – спокойно – капитан! – иду…

Но разве спокойно мы должны относиться только к грядущим планетным катаклизмам, космическим угрозам? Похлеще пожаров, цунами и землетрясений Землю из века в век уничтожают бездумные шаги всевозможных властителей, бесконечно воюющих за свою власть над миром. Не случайно Георгий Шенгели так много внимания уделял вождям молодой России – Ленину и Сталину, участие которых в судьбе нашего государства оставило такой большой и неизгладимый след.

«Я часто думал: “Вождь…”»

В третьем номере журнала «Наш современник» за 2006 год в преддверии к публикации эпического цикла Георгия Шенгели об Иосифе Виссарионовиче Сталине известный московский критик Сергей Станиславович Куняев написал следующее: «Огромная поэма “Сталин”, созданная в 1937 году, – не гимн и не акафист. Это была напряженная, во многом мучительная попытка понять сакральную природу власти, ответить на вопрос: в чем смысл пришествия вождя и в чем суть его силы? Уже в те годы Шенгели видел в Сталине не примитивного тирана и не обожествленного спасителя, а личность, на которой скрестились магические лучи времени, человека, который овладел рычагами исторического процесса.