Маяковский и Шенгели: схватка длиною в жизнь

Жизнь не стоит на месте, меняются люди, меняются окружающие нас города и пейзажи, одни памятники убираются, другие появляются, третьи куда-то переносятся. Виталий Ильич Амурский по этому поводу пишет:

«14 августа 1950 года в Москве произошло событие, которое на фоне интенсивного строительства высотных зданий и общей перестройки столицы в духе примата грандиозного над привычным, простым, не стало, да и не могло стать предметом полемики, но по существу оказалось важным знаком времени. С Тверского бульвара памятник Пушкину был перенесен на противоположную сторону площади. Расстояние между старым и новым местом было относительно небольшим, однако изменилось направление, в которое был как бы обращен бронзовый классик. Через день после этого Георгий Шенгели, поэт исключительно тонкий и наблюдательный, назвав случившееся “похоронами времени”, и в стихотворении “Вот взяли, Пушкин, вас и переставили” он писал:

…На прежнем месте в сторону Урала вы
Глядели – в те безвыходные дали,
Где пасынки одной зари коралловой
“Во глубине сибирских руд” молчали.
Вам не пришлось поехать к ним: подалее
Отправил вас блистательный убийца.
Теперь – глядеть вам в сторону Италии,
Где Бог-насмешник не дал вам родиться.

Между тем перестановка памятника работы Опекушина – речь идет именно о нем, том самом, при открытии которого 6 июня 1880 года выступил со своей знаменитой речью Достоевский, по существу не нарушила исторической правды, во всяком случае, послевоенного сталинского времени. Не ведая о том сами, создатели новой Москвы, развернув Александра Сергеевича в сторону запада, невольно связали его крепче с той Россией, которая осталась за границами, за долами и морями…»

На несколько долгих десятилетий исчезнувший с поля зрения русских читателей, Георгий Шенгели продолжал существовать в душах тех, кто помнил его все прежние годы и кто открыл его в последнее время. Его вспоминают и продолжают увековечивать в своих эпиграммах нынешние молодые поэты. Вот одна из них Виктора Качемцева, написанная им в 2014 году в Санкт-Петербурге:

Разбив слова на буквы и на слоги —
Стихи пишу не в Ворде, а в Экселе.
«Нормально! Даже лучше, чем у многих!» —
Сказали б Маяковский и Шенгели.

А вот «Эпизоотии» Владимира Ланцберга, предупреждающего нас о возможной угрозе распространения какой-либо повально заразительной болезни:

Слушай, поэт,
помнишь старого хрена Шенгели,
который придумал книгу,
как писать стихи?
Хочешь, я для тебя
разработаю методику,
как ткать паутину!?
Сидит поэт,
ткет паутину.
Ничего у него не выходит…

Шенгели, как настоящий интеллигент, высоко ценил и бережно относился не только к содержанию, но и к форме хороших книг; сам их переплетал. Однажды, увидев у Кирилла Евгеньевича Черевко – доктора исторических и филологических наук, действительного члена Академии информатизации при ООН, академика РАЕН, приглашенного профессора Государственного университета г. Любляны (Словения), – только что купленный у букиниста японско-русский словарь М. Мацуды и взялся его переплести, сделав на шмуцтитуле надпись: «Беспатентный переплетчик – профессор Георгий Шенгели». И это тоже говорило о его отношении к литературе и книгам.

А русский советский зоолог и зоограф Иван Иванович Пузанов так пересказывал услышанные от Георгия Шенгели наставления в области русского языка: «Слово «спаленный» можно рифмовать с «наклоненный», «окрыленный», но не «наклоненных», «окрыленных». «Конечно, рифмуют и так, – говорил он, – но это и некрасиво, и как-то не опрятно».

Хотя у самого Шенгели в стихах встречается довольно большое количество неправильно поставленных ударений, к примеру – нéктар, тéррор, прóжилки, рéмни, фóльга, зéркальный, трóллейбус и так далее. Да и не только такого рода ошибки находятся в его стихах, есть у него также стихи просто тяжелые, грузные, трудно произносимые, такие, например, как стихотворение «Барханы»: