Маятник

Весь путь до дома, проделанный в компании Агафона Иванова, Алексей мучился угрызениями совести. Агафон не лез ему в душу и дипломатично разговаривал о погоде. Подъехав к дому на Фонтанке, сыщик сбегал за дворниками, которые на руках донесли Шумилова до квартиры. Там Алексей написал короткую записку Карабчевскому, в которой просил последнего немедленно к нему явиться, и отправил с нею одного из дворников.

Госпожа Раухвельд была шокирована видом забинтованных ног Шумилова и поначалу решила, что он попал либо под ломового извозчика, либо под омнибус. С присущей женщинам практичностью, госпожа Раухвельд тут же озаботилась поисками кресла-каталки, благо среди её квартиросъемщиков был практикующий врач. Не прошло и часа, как в распоряжении Шумилова уже оказалось большое скрипучее сооружение на колесах, которые надлежало крутить руками. Алексей еще не овладел толком управлением креслом и, развлекаясь, катался по комнатам, как появился Карабчевский.

Вообще-то Николая Платоновича следовало ожидать позже, возможно даже утром следующего дня. Но записка Шумилова, видимо, до такой степени его

встревожила, что он примчался на зов без промедления.

— Слава бежит впереди вас! — объявил Карабчевский, снимая и подавая пальто горничной. — Меня уже оповестил Боневич о револьверной стрельбе в доме Швидленда и о том, что туда направил стопы сам Путилин. Скажите, какого рожна вы очутились в доме Швидленда?

Шумилов обстоятельно пересказал ту цепь событий, что привела его на Разъезжую улицу, о неожиданном выходе Безака с револьвером в руке, о последовавшей драке. Наконец, как можно точнее воспроизвел разговор с Путилиным.

— Я понимаю, почему начальник сыскной полиции решил лично побывать на Разъезжей, — задумчиво проговорил Карабчевский. — После визита к вам Иванова и Гаевского он понял, что у нас что-то есть. Разумеется, встревожился. Ведь наш успех фактически означает провал официального следствия, не сумевшего отыскать настоящего преступника. Путилин интересовался фамилиями?

— Я дал понять, что без вашей санкции ничего конкретного не скажу. Поэтому Путилин пока ничего не знает ни про Семенову, ни про Безака.

— Насчет последнего я с вами не соглашусь, — возразил Карабчевский. — Если Безака узнал приказчик домоправителя, можете быть уверены, что эту фамилию знает и Путилин. Другое дело, что он пока не имеет понятия о роли этого человека в деле Мироновича, но это вопрос времени. Они его поймают и раскрутят…

Помолчав немного, адвокат заговорил на другую тему:

— Расскажите мне, как прошло посещение кассы Мироновича? Как вела себя Семёнова? Как вам показалась обстановка на месте преступления?

— Семенова, безусловно, знает расположение предметов в помещении кассы, прекрасно там ориентируется, обстоятельно и точно воспроизводит детали преступления. Чувствует себя в «интерьере убийства» уверенно: из прихожей прямиком прошла в маленькую комнатку, где находилось кресло с трупом Сарры. Рассказ о собственных действиях в момент убийства и их мотивация убедительны.

— То есть ваше мнение сводится к тому, что убийство Сарры Беккер — дело рук Семеновой? — уточнил адвокат.

— Да, это сделала она. У меня в этом теперь нет никаких сомнений. Собственно, их и раньше не было.

— Она объяснила происхождение воска на полу прихожей?

— Да, причем абсолютно естественно. Она жгла свечу во время поиска ключей.

— Но ведь все свечи Мироновича оказались целы?

— Семенова всегда носит с собой в сумке свечной огарок. Я попросил её показать, и она его достала из сумки.

— М-да, женщина со свечой в сумке… такое не придумаешь! — удивленно покачал головой Карабчевский. — А что со спальным местом погибшей девочки?

— У нее действительно имелся топчан в одной из дальних комнат. Но в этой комнате, видимо, в последние дни появились мыши. Когда комнаты занимала семья Беккер, мышей не было. Скорее всего, они держали кошку. Но после переезда в Сестрорецк кошка исчезла и мыши осмелели. Соседство с мышами малоприятно, так что нетрудно понять, для чего Сарра захотела переночевать в комнате за кухней.

— Да, логично, — согласился Карабчевский, — а как она открыла витрину?

— Очень просто: отжала вверх угол крышки.

— Это действительно можно сделать? — не поверил адвокат.

— Можно. Она это продемонстрировала.

Карабчевский замолчал, прошелся по ковру из угла в угол, задумчиво остановился перед окном. Когда заговорил, речь повел совсем о другом: